Веснянка

– Жаворонки. Побегу, скажу Веснянке.

К вершине Ярилиной горки уже спешили люди. Многие несли длинные шесты с привязанными к ним на нитях птицами, испеченными из теста7. Ветер раскачивал их, они казались летящими.

Запыхавшись, на холм взбежала Веснянка и, протянув руки к небу, запела8:

Благослови, мати,

Ой, дид-ладо, мати,

Весну закликати,

Зиму провожати,

Ой, рано-рано,

Зиму провожати.

Из-за леса послышались далекие голоса:

Нам холодная зима

Надоскучила,

Руки, ноги

Отморозила

Там, за оврагами, за озерами, люди тоже взбирались на холмы, деревья, крыши сараев, переговариваясь:

– Веснянка запела!

– Это ее голос.

– Как звенит, из-за леса слышно.

– Недаром говорят, что ее любит солнце.

– Споем и мы.

Приди, Весна, к нам с радостью,

С великою к нам милостью,

С рожью высокой,

С корнем глубоким,

С травами росистыми.

Услышав их, Веснянка и стоявшие крутом люди подхватили:

Ты, Весна моя, красна,

Ты веселая,

Развеселила ты все горочки…

Она каждый год боялась, что, если не позвать птиц, улетят они обратно в Вырей9. И таким звонким был ее голос, что все поверили, будто может она закликать весну.

Уж ты пташечка,

Ты залетная,

Ты слетай

На сине море,

Ты возьми ключи весенние,

Замкни зиму,

Отомкни лето.

В высоком небе откликнулся жаворонок. Когда-то давно он также зазвенел и, схватившись за светлые нити, тянувшиеся от него, она запела. С той поры ей ведомо колдовство песни, и люди прозвали ее Веснянкой.

В оживающем воздухе ей вновь отвечали с дальних холмов. От реки, из-за болота, леса долго разносились, перекликаясь, песни.

Вечером Веснянка, Ярилка и Светик сидели в избе и пытались уловить те тихие звуки, о которых говорил старик.

– Что это шумит? О чем?

– Ветер шелестит.

– Нет, не только.

Веснянка подошла к двери. Кругом еще был снег, но что-то теплое шло от кустов, деревьев, будто туман. В нем уже чудилось глубинное таянье.

– Вот, ручей.

– Или река.

– Самое важное, дети, учитесь жизнь слушать.

Старик, отец Веснянки, вдруг насторожился:

– А это что?

– Это не ветер… Что это? – спросил и Светик, недоуменно глядя в темноту за дверью.

– И я не пойму. – Ярилка нахмурился. – Это шаги… но не человечьи.

– Я сейчас посмотрю.

Веснянка выглянула наружу. Пахло влагой, с реки слышался неясный гул. Вдруг она вскрикнула. Около леса появилось что-то большое, темное, похожее на человека, если б не горящие глаза, метнулось к деревьям и исчезло. Показалось или, быть может… оборотень?

– Отец, – Веснянка испуганно вбежала в избу, – там кто-то приходил. Кто это?

Старик нахмурился. Вспомнил тот слух, что на днях рассказывали охотники, они еще все говорили – не к добру это.

– Ну ходит кто-то, – прервал его тревожные мысли Светик. – Что вы замолчали – пусть появится хоть сам волк, человековолк, волкодлак. Ну и что? Лучше скажите, можно услышать, где рождаются слова? Веснянка, откуда ты их берешь, из горла?

– И я не пойму, – спросил Ярилка, – откуда берутся песни? Где их находит наша Веснянка?

Старик улыбнулся.

– Откуда они, никто не ведает. Отцы говорили, что людей научили песням ветры, реки и шумящие деревья10. А ты как думаешь, дочка?

– Не знаю, может быть, они рождаются в источниках и у корней трав? – проговорила Веснянка задумчиво. – Когда я смотрю на стебли в воде или на почки, которые распускаются, мне порой чудится, что я вот-вот пойму, откуда берутся песни.

Старик помолчал. Невнятный говор доносился то ли с реки, то ли от ручья.

– Пора, иди, девочка моя, ты совсем выросла. Выйди завтра на заветный холм рано-рано, положи хлеб и жди. Тебе уже пора услышать землю11.

Снег продавливался; изредка она проваливалась, а под ним оказывалась талая вода. Он посерел, затвердел сверху, но чувствовалось, как внутри журчит и, быть может, уже впитывается в потеплевшую землю. Веснянка пошла по берегу реки. Вдруг раздался лопающийся звук, будто кто-то освобожденно вздохнул, подо льдом что-то шевелилось. На глаза ей попались ветки, черные, распухшие, ей захотелось их погладить, и она ощутила, как под шершавой корой болезненно двигаются, набухают соки, рвутся к почкам. У подножия холма она остановилась. Тепло, надышанное живым, обволакивало холм тонким, тихим туманом.

Где же весна? Может быть близко? Говорили, должна она прийти, попробовать твой хлеб. Раскроет в земле тайную глубь, тронет сок в деревьях, позовет из тьмы черной травы. Будет разговаривать, будить землю. И очнется в той ее сила.

Веснянка поднялась на вершину, к проталине. Положила хлеб там, где появились первые ростки… И, ощутив тревожное затишье, поклонилась в пояс.

– Весна-красна, приходи к нам скорее.