Весной Семнадцатого

- А я люблю! Очень! - болтала Ия и тут же закапризничала: - Не хочу пить молоко в столовой! Давайте здесь, на пианино, так вкуснее, потребовала она.

И мамка уступила, баловала, видать, дочку, распорядилась, чтобы принесли в зал молоко, хлеб, сахар, чтобы зажгли лампу - скоро стемнеет.

- И я буду с вами пить молоко, - сказала она, улыбаясь по-своему, ласково-грустно, по-другому, должно быть, она улыбаться не умела, не могла.

Глава XV

МУЖИКАМ ТОШНО...

Дни идут все краше, ласковее, в зелени и тепле, а народ становится мрачнее, злее. Кажется, только и осталась у него, у народа, одна прежняя отрада - работа.

Громко стучали по утрам и вечерам вальки на Гремце, мамки полоскали белье, били его вальками, точно палили из ружей. Вода в Гремце стала совсем тихая, прозрачная, но все еще не прогрелась как следует, и мамки возвращались с речки с гусиными лапами.

В огородах, у кого они повыше, посуше, славно чмокала земля под заступами, и была она блестяще-черная, влажная, но уже рассыпчатая. Как бы играючи переворачивали ее с навозом и, не давая сохнуть, делили на гряды. Широкими деревянными лопатами сочно пришлепывали, чтобы земля не осыпалась, чтобы гряды выходили ровные, высокие, складные, как на картинках агронома. Приятно было полюбоваться, как обделывают ловкачихи бабы свои гряды. Подхватит иная в междурядье лишнюю землю, кинет ее на правую боковину гряды и не даст чернозему скатиться обратно, шлепнет мокрой лопатой и уж поддевает без передышки новый лишек, кидает налево и сызнова стремительно ловит осыпающуюся землю. Две гряды, справа и слева от хозяйки, вырастают сразу одно загляденье, а она, старательная, идет себе между грядами, согнувшись, в подоткнутой юбке, босая, и грязная лопата знай пляшет у нее в руках, беспрестанно творит эту люботу-красоту невиданную - гряды в огороде.

Жалко, у Шурки в загороде еще сыро, к которым грядам и не подступишься. Все равно он после уроков, насмотревшись на чужую работу, раззадорясь, копал помаленьку у себя в огороде, с краю, где это было можно. Гряды у него получались неважнецкие - кривые, низкие. От старания он сломал лопату. Известно, в любом деле, кроме желания, нужны еще и навык, умение. Ему этого, разумеется, не занимать-стать, да вот лопата попалась никуда не годная, старая, с сучком на рукоятке, ударил посильней - рукоятка по сучку и переломилась. Однако он не сдавался, копал, и мать хвалила его, за лопату ему не попало, она принесла новую с чердака.

Осторожно сгибаясь, мамка поправляла гряды, выравнивала, поднимала. Лопата играла в ее руках, может, и не так бешено, как у других, но таки отлично, весело. И Шуркины гряды скоро получались как бы новые, на удивление, и, главное, как-то сами собой, будто без всяких усилий матери. Но распрямлялась она с трудом, медленно, долго не могла отдышаться, и Шурка, стараясь не глядеть на большой, перетянутый надвое фартуком живот матери, который мешал ей работать, сердито кричал:

- Я сам все сделаю, убирайся!.. Да мамка же! Я сам!..

В Глинниках девки, по обычаю, заготовляли, каждая на своем участке, пучки и комелье, чистили всякую сосенку от сухих и лишних сучьев, выкорчевывали с корнем колючие, с мелкими горько-пряными ягодами, приземистые бесполезные можжухи. На сусло ягода идет, вот и весь толк от можжевельника, а места занимает много, топорщится. Доставалось от девок и елкам, докуда можно дотянуться топором, став на цыпочки. Начистив, набрав груду хвороста своими исцарапанными, бесчувственными к боли, грубыми руками, они, девки, на каком-нибудь поблизости пне, высоко, часто вскидывая тяжелый, блестевший на солнце топор, ловко, быстро рубили ветки на ровные веники, в аршин, и вязали в большие, лохматые пучки. На пояски шел неломкий ивняк, молодые, гибкие березки, если они росли поблизости, не то припасалась из дому солома.

Зимой хозяйка приволочет утром со двора такой высохший за лето в порох пучок, поделит, коли велик или маловато нарублено, - надо беречь на растопку, - сунет в печь, кинет на хворост два-три драгоценных березовых полена, охапку сосновых, еловых комельев и всего наварит, напечет вволю, и тепла хватит в избе на день и на ночь. Вот он каков на бездровье, хворост, говорили мамки, нету ему цены, если не полениться рубить и вязать его в пучки как следует, вовремя. В Заполе еще сотню березовых пучков начистишь, насобираешь - дерев там, на своей полосе, наперечет, надумаешься, сердце кровью десять раз обольется, прежде чем спилишь какое кривое, с дуплом, на дрова, хворост только и выручает стряпух. Пес с ней, с барской сосновой рощей! На чужое, грят, рот не разевай, а свое под ногами подбирай!