Весной в последний раз споет жаворонок

29 августа 1988 года.

Господину прокурору Эльмару Ритту.

Уважаемый коллега!

Должен информировать Вас о том, что дело Гилмара Хансена/Маркуса Марвина в экстренном порядке передано доктору Вернеру Шикзалю. О причинах уведомлю Вас позже.

Прошу Вас сегодня, 29 августа 1988 года, до 15:00 передать все имеющиеся в деле документы и вещественные доказательства доктору Шикзалю и проинформировать его о ходе расследования.

С уважением,

Верховный прокурор

(фамилия и подпись от руки).

Меня отстранили от дела Хансена, подумал Ритт. И от дела Марвина. Оперативно сработано. Что из этого следует? Что за этим скрывается? Кого защищают? От кого? И почему?

Он рассеянно посмотрел на наручные часы. Было две минуты третьего.

Эльмар Ритт сидел неподвижно и думал о своем отце.

5

В спальне квартиры на Авенида Рио Бранко в Рио-де-Жанейро Кларисса Гонсалес в отчаянии спрашивала у Изабель Деламар:

— Что мне делать? Что же мне делать?

Изабель обняла ее за плечи и неторопливо усадила на кровать.

— Если это так важно для вас, если вы хотите оставить этого ребенка, необходимо сделать все, чтобы он у вас был, — сказала она.

— Правда? — Кларисса подняла голову. — Сеньора Деламар, я только и думаю, как бы сообщить об этом мужу. И я… я окончательно решила родить ребенка.

Изабель кивнула и промолчала.

— Прерывание беременности будет означать мою неуверенность, правда же, сеньора Деламар? Мы с мужем боремся против уничтожения влажных лесов, против гибели мира. И если я откажусь от ребенка, откажусь его родить, то значит, глубоко-глубоко в моей душе есть уверенность, что все наши старания напрасны, что все потеряно. Я права?

— Вы абсолютно правы, сеньора Гонсалес.

— Я думаю, — продолжала Кларисса, — этот ребенок будет очень важен и для нашего брака, и для нашей работы… для всего.

— Совершено верно, — подтвердила Изабель. — Поговорите с мужем. Вполне возможно, что жизнь в состоянии ежедневного стресса заставила его думать, что нельзя рожать детей для этого мира. Но если вы с ним поговорите, если скажете все, что сказали мне… возможно, ему понадобится какое-то время, чтобы осознать ваши аргументы, но, я уверена, он их примет. Дети появлялись на свет и в более страшные времена: в чуму и холеру, в войну. И все-таки они вырастали…

— Мы знакомы с вами всего несколько часов, — сказала Кларисса, — но я сразу же почувствовала к вам симпатию. И мне захотелось поделиться с вами. Благодарю вас!

— Нет, — возразила Изабель, — не благодарите. Я рада вашему доверию. Каждый из нас может оказаться очень одинок, и ему потребуется помощь, участие, сочувствие. Все будет хорошо, — она улыбнулась. — Bluebird вернется весной и будет петь.

— Не поняла…

— Роберт Фрост, — сказала Изабель. — Он…

— О, да! Один из величайших поэтов Америки, — воскликнула Кларисса. — К сожалению, на португальский переведены только избранные произведения.

— На французский — тоже, — сказала Изабель. — Не могу назвать самое любимое мое стихотворение, но… Например, детская сказка о последней песне bluebird.

— Bluebird? Голубая птица?

— Синяя птица, — поправила Изабель. — Посланник весны. Но у Роберта Фроста это, конечно, больше, чем просто видовое понятие.

— Я не понимаю…

— Сейчас, Кларисса, я попробую объяснить. Но сначала я переведу вам это стихотворение, а вы перескажете его своему мужу… и еще кое о чем скажете. Итак, The Last Word Of A Bluebird. As I went out a crow in a low voice said: «Oh, I was looking for you. How do you do?» «Когда я улетал, одна ворона негромко сказала: „Привет! Я уже давно за тобой наблюдаю“. I just came to tell you… Я расскажу тебе, а ты передай Лесли: Северный ветер сегодня ночью заставил звезды засиять… that made the stars bright… а крыши — покрыться слоем льда… и я так сильно кашлял, что у меня выпали все перья из хвоста».

Кларисса серьезно смотрела на Изабель, а та добросовестно и тоже очень серьезно переводила строчки детской сказки:

— Он улетел, но успел передать Лесли привет. Она не должна унывать. Пусть носит свой красный капор, и ищет следы скунса на снегу, и вообще развлекается. А весной синяя птица вернется и споет.

— Замечательно, — сказала Кларисса.

— Правда? А какая у вас птица — символ весны, нового дня, радости и надежды?

— Жаворонок.