Весной в последний раз споет жаворонок

— Вы не получите никаких объяснений! Все объяснения вам будут даны только устно. Вы, опытный работник, конечно, можете высказывать свои предположения о том, почему союзники так заинтересовались делом Энгельбрехта, — его окружением, а не им самим. Но я думаю, именно потому, что вы — опытный работник, вы отлично понимаете, что ничего не добьетесь!

— Все это странно…

— Конечно, странно. Вы и получили дело обратно только потому, что в конце концов у руководства органов юстиции разум возобладал над всем. Но если вы и дальше будете настаивать на желании выяснить причину, то сильно подставите моих осведомителей. И это будет очень плохо не только для них, но и для всех нас.

— Я согласна с Валери, — сказала Мириам Гольдштайн.

— Я тоже, — мрачно ответил прокурор Ритт. — Но это не значит, что я перестану интересоваться Энгельбрехтом, который, как вы выразились, попался мне на пути. Думаю, что так же поведет себя и мой друг, комиссар Дорнхельм. Он расследует убийство Энгельбрехта. Постойте! А почему у него не забрали это дело?

— Забрали, господин Ритт, забрали. Вы просто не в курсе. Господина Дорнхельма на несколько дней отстранили от расследования, но запретили говорить об этом.

— И в связи с чем его отстранили?

— Ваш друг Дорнхельм должен был провести домашний обыск, потому и отсутствовал.

— Минуточку! — воскликнула Мириам Гольдштайн. — У Энгельбрехта провели домашний обыск?

— Да.

— Вас предупредили, — сказал Ритт.

— Меня поставили в известность.

— И что на это сказала фрау Энгельбрехт? — поинтересовался Ритт. — Мне и Дорнхельму она устроила сущий ад после смерти ее мужа.

— Сейчас она никому не устраивает ада.

— Что это значит?

— Фрау Катарина находится в психиатрической лечебнице из-за сильнейшего истощения нервной системы. Уже два дня. Ей предписан полный покой.

— Вам не сообщили в Бонне, кто обыскивал дом Энгельбрехта? — спросил Ритт.

— Нет.

— И не сказали, что обнаружилось при обыске?

— Господин Ритт, я вас умоляю! Чего вы хотите от моих знакомых? Их возможности тоже не безграничны. Я все время повторяю: они помогают нам до тех пор, пока их имена держатся в глубочайшем секрете. Вы это понимаете?

— Понимаю, — ответил Ритт и посмотрел на Мириам. Ты быстро прикрыла глаза. Мириам знала, что Эльмар Ритт думает о своем отце. Мириам думала о своем. И оба они думали о справедливости.

В комнате Маркуса Марвина в гостинице «Параисо» в Альтамире царила темнота и духота. Маркус лежал на старой металлической кровати. Сюзанна сидела рядом и время от времени вытирала пот с его лица и шеи. По улице изредка проезжали машины, и свет их фар, пробиваясь через вытертые до дыр портьеры, высвечивал на грязном потолке причудливые узоры. Снаружи, в коридоре сидел перед дверью на табурете громадный охранник Сантамария.

— Сюзанна, — сказал Марвин, — ах, Сюзанна, я так счастлив! Необыкновенно счастлив. Все это просто невероятно. С тех пор, как ты уехала, я ничего не слышал о тебе. Как ты попала сюда?

— Я работаю в Бразилии, — ответила она и осторожно погладила его по разбитой щеке. — Меня взяли ребята из «Гринпис». Мы уже несколько месяцев работаем на северо-востоке. Папа, прости меня, пожалуйста! Я поступила тогда подло, я была не права!

— Ты была права, — ответил он. — Правдой было все, о чем ты говорила. С тех пор я многое повидал. — За окном усилился вой сирены, и Марвину пришлось заговорить громче. — Дела плохи. Просто отвратительны. Уже несколько месяцев я работаю с физическим обществом Любека. Слышала про такое?

— Конечно, — ответила она и вытерла его влажный лоб. — Но я совсем ничего не знала о тебе, папа! Неужели ты думаешь, что я не позвонила бы, если бы была в курсе твоих дел? Я узнала обо всем только три дня назад. И о том, что ты приедешь в Альтамиру. Боже, как я волновалась! Я работаю на Белеме, в нашем опорном пункте. Там у нас печатные машинки, библиотека, компьютер. Есть даже типография. Мы распространяем информационные материалы… Но здесь многие не умеют читать. Нужно постоянно искать кого-то, кто будет читать им вслух. Над этими информационными брошюрами вместе со мной работает один мужчина… Ты обязательно должен с ним познакомиться! Его зовут Чико Мендес. Он живет и работает в маленьком местечке Кспаури, в самой глубинке Амазонии.

— Да, — ответил Марвин, — я слышал о нем.

— Он прибыл на этот конгресс индейцев в последний день. Ты должен взять у него интервью, папа! Я говорила с ним по телефону. Сейчас он еще в Сан-Паулу, выступает каждый вечер перед огромной аудиторией. Боже мой, как я рада! — Сюзанна в порыве счастья крепко обняла Марвина. Он застонал от боли. Она испугалась:

— Господи, какая же я дура! Извини.

— Обними меня еще раз, Сюзанна.

— Но тебе же больно!

— Мне совсем не больно, — упрямо ответил Марвин. — Я был так несчастлив… и так одинок… и вот… Обними меня, Сюзанна!

Она обняла его и поцеловала — на сей раз очень нежно и осторожно.

— Черт подери, как же я счастлив! Я никогда в жизни не был так счастлив, детка!

— Я тоже, папа, — она погладила его руку. — Мы будем работать вместе, да?

— Да, Сюзанна.