Веснушка

– Выше, – говорит она ему, он встает и наводит на нас камеру под каким-то неестественным углом, и мне приходится напрягать глаза и смотреть чуть ли не через веки. Чувствую себя нелепо, я не знаю, она широко улыбается или вообще не улыбается, я хочу посмотреть на нее и проверить, но не шевелюсь. Понятия не имею, что сейчас написано на моем лице, но думаю, если бы меня рисовали, скорее всего, изобразили бы растерянность.

Она внимательно рассматривает фотографию, я жду, что сейчас она рассмеется мне в лицо или скажет что-то обидное, но нет, она кликает на телефон.

– Готово! Запостила, – бросает телефон в сумку. – Идем?

Мы просим счет. Когда счет приносят, она хватает его так, будто настаивает, что все оплатит сама.

– Пополам, да? – говорит она, подсчитывая сумму на телефоне. Я заказала два блюда и бутылку кавы, из которой я выпила всего два бокала, ее друг, дурачок Джорджи, высосал остальное. Она заказала два эспрессо, мартини и столько еды, что пришлось ставить ее на соседний столик. Я нехотя протягиваю свою карту, еле сдерживая раздражение от такой несправедливости. Они оба идут в туалет, на дорожку, я жду на улице. Проверяю Instagram. Она отметила меня на своем фото.

Подпись: Старые друзья. Хорошие времена. Символ мира и губы, сложенные в поцелуе. Я выгляжу напряженной и неуклюжей рядом с ней. Сижу неестественно прямо, сосредоточенно, а она вся такая расслабленная и крутая. Я публикую эту фотку в своем Instagram. Рустер комментирует одним из первых – эмодзи с большим пальцем. Оказывается, у меня уже восемь новых подписчиков, девчонки из школы, которых я едва помню или вообще забыла.

Веснушка!! Боже ты мой!! Вот это привет из прошлого! – написал кто-то. Не знаю кто, ник повернутая_на_диете, а в профиле фотка авокадо. Захожу в ее аккаунт, а там только фотографии еды, как в рекламе магазина, и я так и не поняла, кто она. Пока не долистала до фотографий из спорзала – кубики, мышцы, штанги. Это Маргарет, которая объедалась по ночам шоколадными батончиками. Надо же.

Наконец появляются Джордж и Дейзи обнимаясь.

– Мне только что написала Маргарет Мэхон, – говорю я ей. – Она изменилась.

И мы обсуждаем Маргарет, а Джорджи широко зевает без всякого стеснения и говорит, что болтать о прошлом так же интересно, как слушать о том, что кому приснилось. Мы отправляемся гулять дальше. Я предлагаю угостить ее выпивкой и рада, что она заказывает только воду. Джорджа я не спрашиваю, потому что, думаю, мы с Джорджем прекрасно понимаем, что это неуместно, но он вдруг объявляет, что хочет джин с тоником, причем джин только марки «Джобокс». Когда я иду заказывать, я краем глаза замечаю, как Дейзи привычным движением умыкнула с барной стойки чужой бокал с напитком. Я смотрю, как она быстро пьет, большими глотками и ставит пустой бокал на стол подальше от того места, где она его украла. Я нахожу Дейзи и Джорджа на улице, они болтают с группой людей, чьи имена я тут же забываю. Джордж особо настаивал на том, чтобы в его джин положили дольку огурца, и он достает из внутреннего кармана куртки пакетик красного перца и насыпает его в свой бокал. И радует меня только одно: я заказала самый дешевый джин, а никакой не «Джобокс», который он потребовал.

Он упорно не обращает на меня внимания. Говорит громко и вызывающе, настоящая душа компании, а я тихо общаюсь с девушкой, которая ждет своего первенца и очень хочет домой. Парни будто играют в игру, у кого самые загорелые и тощие бритые щиколотки, – все они в коротких брюках и без носков. Стараюсь представить себе, чтобы кто-то на Валентии одевался так, и с трудом сдерживаю улыбку, Джейми с его кривыми куриными ножками, волосатыми тоненькими лодыжками, и Циклоп с его костлявыми икрами, которые ужасно смотрелись бы в узких джинсах. Мы бы долго смеялись над этим – но этого не будет, потому что мы больше не друзья. Я потеряла эту пятерку и теперь ищу новую. Сомневаюсь, что найду их здесь. Я допиваю свой бокал, и тут, к счастью, Дейзи берет меня под руку и уводит. Мы идем в другое место, и так еще несколько часов.