Веснушка

– И ты лишишься ее. Я добьюсь этого, можешь не сомневаться, ты всего лишь странная чудачка, вот кто ты! – кричит она на меня и исчезает в салоне, хлопнув дверью.

Тристан подбегает ко мне.

– Аллегра, – говорит он нежно, и мне сейчас так хочется стукнуть его прямо в эти вкрадчивые и такие лживые глаза.

Я останавливаюсь и смотрю на него пристально.

– Больше никогда не разговаривай со мной, – говорю я. – Слышишь? Держись от меня подальше, – рычу я на него, будто дикий зверь, гнев вырывается из таких темных глубин, что даже меня это пугает.

Глава двадцать четвертая

Странная чудачка. Вот что она думает обо мне. Вот что я для нее значу.

Может, она и права. Может, она поняла меня, как никто другой. Может, она замечательная мать – догадалась, кто я, с первого раза. Наверное, ничего другого и не могло получиться от замороченной, неуравновешенной, бестолковой женщины, которая любит устраивать сцены, и эксцентричного, неверующего учителя музыки. Вот что рождается из незаконной связи. Странная чудачка.

Забыть про работу, забыть про маршрут. Забыть, ради чего я сюда приехала. Все пошло насмарку, коту под хвост, к чертям собачьим. Водоворот мусора посреди океана, растаявший ледник, весь целиком, кит, задыхающийся от пластика, бедолага на песке, беженец, выброшенный на берег фешенебельного курорта. Хуже не придумаешь.

Интрига и любопытство, которое я испытывала, когда провоцировала ее, улетучились. Теперь мне чудовищно одиноко. Вот так, внутри все пусто, уничтожили все-таки парковочного инспектора. И при этом меня переполняет невыносимое презрение к себе. Почему я не оставила ее в покое? Почему мне так приспичило выписывать этот штраф? Если бы я закрыла глаза, она бы не стала меня ненавидеть, она бы вообще не думала обо мне, так и говорила бы мне «доброе утро» и «льет как из ведра, – чудесная погода, если ты утка». Может, я хотела заставить ее что-то почувствовать, обратить на меня внимание, или я хотела наказать ее или себя за то, что я такая идиотка и посмела на что-то надеяться. Позволила себе мечтать о том, что могло бы быть, вместо того чтобы набраться смелости и сделать что-то. Неужели моей отваги хватило только на то, чтобы переехать сюда, а потом споткнуться на последнем препятствии.

Слезы текут по лицу. Совсем расклеилась, плакса несчастная. Сворачиваю с Олд-стрит на Мейн-стрит, мимо пекарни.

– Ты в порядке, Веснушка? – слышу голос Спеннера, который стоит у двери и курит.

Продолжаю идти, мимо церкви – тут сегодня столпотворение в честь первого причастия, – перехожу мост, иду к замку Малахайд.

Все-таки я злой инспектор из игры Рустера, это меня бьют, пинают, уничтожают. Я все испортила, все, остается только забыть про эту работу, забыть о том, чтобы извиниться перед Пэдди, забыть о художественной галерее и прелюбодейке Бекки – забыть обо всех. Мне конец, моя песенка спета. Всем привет от странной чудачки.

Иду мимо Доннахи, который сидит в своей студии. Наверное, он удивлен, что я так рано вернулась, да еще и слезы текут по лицу и я икаю, потому что едва дышу, но мне все равно, я вообще на него не смотрю. Опухшее лицо, сопливый нос, глаза на мокром месте. Я иду по каменным плитам, выложенным в тайном саду, незримо, тайком, будто никто не узнает, что я здесь. Странная чудачка на их заднем дворе. Наверное, им так удобнее. Не Доннаха и не Бекки, а девушка по имени Ава, личный помощник Бекки, показала мне зданий двор, четко обозначив дорогу, по которой я должна ходить. Через боковую калитку, мимо мусорки, завернуть прямо в сад через проход в кустах, в тайный сад, по каменным плитам, ведущим к спортзалу в глубине.

– Чтобы не беспокоить семью, – сказала она.

Мне разрешалось сидеть в тайном саду, но не в остальных частях сада.

Чтобы не беспокоить семью.

Интересно, что бы она сказала о том, как меня побеспокоила эта семья, если бы я отправила ей видео, где Бекки трахается с волосатой задницей в моей постели. Я была готова на все, лишь бы не делить квартиру с соседями… там была чудовищная атмосфера, они ругались каждый вечер, я даже из комнаты не могла выйти. Он боялся смотреть на меня, а она смотрела так, будто хотела придушить.

– Убирайся, – орала она на меня, – убирайся ко всем чертям!

Но мне было некуда идти. Найти место – это как получить благословение с небес, мне казалось, я выиграла в лотерею. Пятизвездочная роскошь, и мне было плевать на тайный сад и на то, что нельзя беспокоить семью, а также на тот факт, что квартира расположена на заднем дворе. Это был настоящий дар свыше. Я бы согласилась семь раз в неделю сидеть с детьми, лишь бы убраться оттуда, где я жила. Но сначала мне предстояла встреча с Бекки, чтобы она одобрила выбор Авы. Я не заходила к ним в дом до того вечера, когда они первый раз попросили меня посидеть с детьми. Чтобы не беспокоить семью.

Я швыряю свою фуражку, падаю на кровать и рыдаю, на этот раз громко, взахлеб, со злостью. Вид еще тот. Потом я засыпаю.