Весны гонцы. Книга 1

Виктор не преувеличивал, говоря, что в деевской столовой «чисто, как в аптеке», кормили в ней по-домашнему вкусно и обильно. Заведующая — маленькая хлопотливая женщина — колобком каталась вокруг длинного стола, радушно угощала и всё беспокоилась: понравилось ли? не голодны ли? — хотя гости ели в три горла, нахваливая пухлые сибирские беляши и курицу с зеленым салатом, восхищались домашней малиновой наливкой и удивительным квасом.

Но самое интересное, как всегда, были люди.

В антракте Глаша, ещё в гриме и в образе Натальи Степановны из «Предложения», кокетливо поглядела на секретаря райкома:

— После Верхней Поляны мы точно в сказку попали!

— Да-а… — с неопределенной интонацией, басом прогудел широколицый шатен в расшитой украинской сорочке.

Алёне он показался флегматичным.

— Руководители района там не очень-то о людях заботятся, — продолжала Глаша тем особенным голосом, по которому её товарищи сразу определяли, что «Глашуха обвораживает».

— Правильные люди, — как бы возражая, ответил ей директор совхоза, человек в отличном костюме, но… с пустым левым рукавом. Лицо его, некрасивое и чуть асимметричное, привлекало живостью и острым, насмешливым взглядом. — Так и надо, — резко продолжал он, не смущаясь тем, что всех насторожили его первые слова. — Это самое благоустройство вроде азартной игры — так затягивает… Вот видите? — нагнув голову, он хлопнул себя по сильно поредевшей макушке. — Преждевременное облысение на почве благоустройства. И отстать невозможно, и конца ему не видно.

— Как и во всяком деле, — с мягкой усмешкой подковырнул секретарь райкома.

— Если б раньше сообразил, ни за что бы в это дело не влез. Верхнеполянцы понимают толк в том, как беречь собственное здоровье. Ругают нас не меньше, чем их, а хлопот у верхнеполянцев — никаких!

— Кто ругает и за что ругает — разница, — опять невозмутимо вставил секретарь райкома.

— Разница, разница, а все равно пух и перья летят, кровь льётся, километры нервов наматываются…

— Да брось, — вмешался третий пришедший, председатель колхоза. — Люди не знают тебя, подумают, что всерьёз.

— Не подумают, — все так же резко ответил безрукий. — Люди, близкие к театру, к литературе, не подумают. Разве бывает, чтобы отрицательный тип носил имя Андрей? — Безрукий вопросительно оглядел всех, и хотя вокруг уже смеялись, он с деловой серьезностью ответил, словно бы себе: — Это прекрасное имя существует только для положительных героев. Верно? Вот у тебя, друг, имя… — Он подмигнул спокойно улыбавшемуся первому секретарю: — Ты ещё можешь и в отрицательные выйти: Никон, да ещё Антипыч! А фамилия-то, фамилия! Разлука! Просто опасно!

За ужином этот положительный герой — Андрей Иванович Найдёнов — сел рядом с Алёной. Она заметила, как он следил за ней, когда рассаживались за столом, и, словно бы невзначай, ловко прихватил два стула слева от неё.

— Леночка!

Алёна с удивлением обернулась, но Андрей Иванович звал не её, а миловидную женщину лет тридцати, стоявшую по ту сторону стола с первым секретарем. Та ответила легким кивком и, что-то досказав собеседнику, неторопливо пошла вокруг стола.

«Жена!» — было подумала Алёна, на минуту стало скучно: она любила, чтобы за ней ухаживали. Но тут же сообразила: «Значит, понравилась как актриса!»

— Познакомьтесь, — сказал Андрей Иванович. — Елена Андреевна Разлука, великий и безжалостный эскулап. А вашего имени-отчества, извините, не знаю.

— Мы тезки, — ответила Алёна, глядя в глаза женщины. — Тезки по имени и по отчеству.

Они пожали друг другу руки, и Алёна почувствовала, что и этой женщине она симпатична.

— Андрюша, загадывай желание! — сказала новая знакомая. — Меж двух Елен, — и тут же, опираясь на плечо Андрея Ивановича, заговорила с Алёной. — Вы очень талантливо играли сегодня! Правда, правда! Весь коллектив у вас хороший, свежий, искренний. Но вы нам особенно понравились. Правда-правда. — Женщина коротко переглянулась с первым секретарем.

Возле него с одной стороны ворковала Глаша, а с другой сидел Огнев, и Алёна подумала, что это хорошо: Сашка наверняка поговорит с Разлукой о БОПе.

Алёнина тезка оказалась разговорчивой, Алёна узнала, что новая знакомая — хирург: после школы поступила на курсы медсестер и сразу же попала во фронтовой медсанбат. На фронте познакомилась с Никоном Антипычем и его лучшим другом Андреем Ивановичем. её родные погибли в Житомире, и после войны она поехала в Новосибирск, к родным мужа, Никона Антиповича. Так и стала сибирячкой. Андрей приехал к ним только в прошлом году, да так и остался здесь.

Андрей Иванович преувеличенно тяжко вздохнул:

— Кто может сделать человеку бо́льшую гадость, чем лучшие друзья? Втравили меня в это дело… — Он не докончил и махнул рукой.

Елена Андреевна засмеялась и, глянув за его спиной на Алёну, сказала:

— Вы уже видите, конечно, что он у нас только на разговор дурной. Вам бы надо побывать у него в «Радуге» — это совхоз называется «Радуга».