Весны моей позолота

Я знаю теперь, как приходит любовь:
робко и нежно тебя от земли оторвёт,
словно пробуя крылья на дальний полёт,

закружит по улицам города сонного,

спящим селом проведёт,
над гладью речной пронесёт невесомого
и венок из цветов сплетёт.

Одарит сиянием ласковых глаз,

для тебя огранит свой на небе алмаз.
И имени милого сладостный звук
вплетётся в волнующий сердца стук.

А дальше – любовь живёт,

если двух душ полёт
нота фальшивая не прервёт.

И не ищи виновника,

если она – уйдёт
и с высоты подлазурной
грудью о землю
тебя содрогнёт.
Как – у поющих в терновнике.

* * *

Я ещё пою – свою песню
пред запредельной чертой,
уже уловившая сердцем
смертельный удар —
твой.

Декабрь 1988

Если бы боль

Если бы боль не словами, а формой
хотела бы выразить я,
я бы накрыла себя
– полусферою.
Чугунно-тяжелою.
И – без окна.
И под нею, под этою
правильной формой,
где нет ни угла, чтоб забиться,
ни – дня,
я долго и скорбно бы
плакала сердцем
И тихо б исчезла,
исплакав себя.

1989

Синь всё гуще

Синь всё гуще.
В черноту
переходит ночи.
Может, лучше —
оборву
многозначность
точек…
Может, лучше —
как ножом —
по усталой ране.
Ночь всё глуше.
За окном —
как в бездонной яме
тишь ночная
в немоту
переходит
сердца.
Как закрыть мне ту
к тебе
чародейку —
дверцу,
за которой
снег и боль.
И усталость —
раны.
Ночь и темень.
За окном —
как в бездонной —
яме.

1989

Всполохи – заревом

Всполохи заревом
в небо – шатром.
Ужас – и —
преклоненье.
Сколь мы наивны
в мире своем,
в гордом своём
– ослепленьи.
Пасть на колени —
руки воздеть…
Стоном —
слепое поверье,
что – ни-че-го
ни-ко-му не успеть
в вечности этой —
преддверьи.
Всполохи заревом —
настежь – душа…
Мелкому —
места нет.
Может, в эти
мгновения ты,
трепеща,
себя создаёшь,
человек?

1990, декабрь

Какие рисуют нами узоры

Какие рисуют нами узоры
там, на седых небесах:
то в разящие смертью
сплетают нас
ссоры,

то – насаждают

убийственный
страх;
то – в любви испытание
ввергнут
жестокое,

бросят во мрак

нищеты…
Если всё это —
лишь сверху
и
свыше,

то – что

в этой жизни —
ты?
Если всё это —
и сверху, и свыше —
в чём силы
для жизни
найду?

Для песен,

чтоб жили
звеня?
Если всё это
лишь сверху и свыше —
то – что —
от меня?

1990, декабрь

Русь моя, серединная