Веспасиан. Павший орел Рима

— Насколько я понимаю, единственный из вас, кто выкрутился относительно, это Авл Плавтий, — добавил Агриппа и улыбнулся, глядя на сенаторов.

Было видно, что каждый отчаянно пытался вспомнить, какую позицию занимал во время дебатов всего несколько часов назад.

— Поскольку ваше молчание затянулось, Клавдий решил, что лучше и безопаснее для него самого отказаться от трона и тем самым предотвратить вооружённое противостояние. Я убедил его не делать этого, сказав, что тем самым он подпишет и себе, и всем вам смертный приговор. Его вольноотпущенники согласились. Поэтому Клавдий принял предложение гвардии и выразил ей свою благодарность, пообещав по сто пятьдесят золотых каждому преторианцу.

При этих словах сенаторы удивлённо присвистнули.

— Сейчас он чувствует себя в безопасности и намерен остаться императором, — продолжал Агриппа. — Увы, господа, вы оказались неспособны перехватить инициативу и потому примите как неизбежность прискорбный факт, что отныне императоров будет назначать гвардия, а императоры будут ей за это щедро платить. Вы только что утратили последнюю видимость власти, которая у вас оставалась.

Косс Корнелий Лентул, городской префект, вскочил со своего места.

— С меня хватит разговоров! Я забираю свои когорты и иду принести присягу верности Клавдию.

— Ты не можешь так поступить! — воззвал к нему младший консул. — Твои люди обязаны охранять Сенат!

— От кого? Кому нужен ваш Сенат! — огрызнулся Лентул. — Даже если гвардия во главе с императором нападёт на вас, думаешь, мои когорты окажут сопротивление? Ничего подобного! Они даже пальцем не пошевелят!

С этими словами Лентул развернулся и направился к выходу. Гай посмотрел на Веспасиана. Они молча пришли к мгновенному согласию.

— Мы пойдём с тобой, Лентул! — бросил ему вслед Веспасиан.

Они с Гаем поднялись с мест.

В следующий миг зал наполнился хором таких же возгласов. Сенаторы дружно вставали с мест. Шагая за городским префектом к выходу, Веспасиан бросил взгляд на Ирода Агриппу. Иудейский царь нахмурился, встретившись с ним глазами, однако по его лицу промелькнула понимающая улыбка.

Веспасиан прошёл мимо, и Ирод Агриппа повернулся к Секунду.

— Ты по-прежнему хочешь, чтобы я возглавил вашу делегацию, старший консул? — невинным тоном спросил он, перекрывая царивший в храме гомон.

Помпоний Секунд ответил ему колючим взглядом и поспешил к выходу.

* * *

Улицы Рима были практически пусты, когда сенаторы вели за собой городские когорты, шагая к Виминальским воротам, за которыми находился лагерь преторианцев. Это был район борделей, в котором в любое время дня или ночи кипела жизнь и было людно, однако этим вечером торговля любовью шла вяло. Равно как не было видно ни одной повозки, которые днём не пускали в город и они были вынуждены грохотать по улицам в ночные часы, развозя по лавкам и рынкам различные товары.

Простые римляне в большинстве своём закрыли двери и оконные ставни, ожидая, когда завершится борьба за власть и жизнь вернётся в нормальное русло. Тогда и они вздохнут спокойно, зная, что снова есть тот — причём не важно, кто именно, — кто будет выдавать причитающуюся им порцию зерна и оплачивать зрелища.

Пройдя под Виминальскими воротами, Веспасиан облегчённо вздохнул. Впереди, примерно на расстоянии ста шагов, у входа в преторианский лагерь, выстроились три когорты гвардейцев в полной боевой выкладке. В начищенной стали шлемов, доспехов и овальных щитов отражался мерцающий свет факелов. В центре, на помосте, сидел новый император, а по обе стороны от него стояли те немногочисленные сенаторы, что уже присягнули ему на верность.

Среди тех, кто стоял на помосте позади Клавдия, Веспасиан узнал его вольноотпущенников — Нарцисса и Палла, а также Каллиста, бывшего вольноотпущенника Калигулы. Все трое были в белых тогах обычных граждан.

— Я пойду первым, — сказал Ирод Агриппа двум консулам, которые явно не имели желания следовать за ним, хотя каждого сопровождали двенадцать ликторов, нёсших фасции — топорики, обвязанные пучками прутьев, символы их власти.

Консулы кивнули и, хотя это было явное ущемление их достоинства, позволили иудейскому царю идти впереди них. Подойдя ближе, Веспасиан обратил внимание на пухлое лицо Нарцисса. Едва сдерживая улыбку, тот короткими, унизанными перстнями пальцами поглаживал чёрную напомаженную бородку. Нарцисс всегда верно служил Клавдию, всячески оберегая его. Именно благодаря стараниям Нарцисса Клавдий остался жив в годы правления Тиберия и Калигулы. По его настоятельному совету Клавдий изображал из себя дурачка — впрочем, особых усилий для этого ему и не требовалось. Сегодняшний день стал оправданием такой линии поведения.

Палл, высокий, поджарый, с густой бородой, как обычно, был сама невозмутимость. В своё время он служил покойной Антонии, покровительнице Веспасиана, а после её смерти подарил свою верность её сыну Клавдию, старшему из оставшихся в живых её сыновей. Веспасиан безуспешно попытался перехватить его взгляд в надежде, что их былое знакомство, возможно даже дружба, всё ещё что-то значит для новоявленного фаворита.