Веспасиан. Павший орел Рима

— Прямым образом нет, не смогу, даже если бы и хотел, несмотря на ваше доброе отношение ко мне в прошлом. Нарцисс, Каллист и я согласились не вмешиваться в дела друг друга. И хотя уговор этот рано или поздно придётся нарушить, будет лучше, если мы станем как можно дольше его придерживаться. Распоряжаться жизнью Сабина я не вправе, тебе придётся обратиться к Нарциссу.

— Мы могли бы обратиться прямо к Клавдию.

— Это было бы невозможно, да и просто неразумно. Клавдий не знает о роли Сабина в заговоре. Будет лучше, если он останется в неведении. Этим утром Ирод Агриппа сообщил мне и Нарциссу — кстати, с великим злорадством, — что теперь ему доподлинно известно, что заговорщик в маске, которого они с Клавдием встретили в тот день в коридоре, это Сабин. Он понял это, увидев вчера в Сенате твои глаза, Веспасиан. Они пробудили в нём воспоминания.

— Мы с братом очень похожи, почему же он не подумал, что это был я?

— Потому что, когда заговорщик заговорил с ним, у него не было твоего сочного сабинского акцента. Тогда Агриппа предположил, что это твой брат, ибо известно, что тот старается не выдавать своё происхождение. По очевидным причинам мы подумали, что вряд ли это был твой брат, однако Ирод Агриппа в этом убеждён. Он требовал в срочном порядке его разыскать и завтра утром казнить наряду с другими заговорщиками. Если же мы этого не сделаем, он будет вынужден обратиться к Клавдию.

— А почему он сразу не обратился к нему?

— Это шло бы вразрез с его целями. Он заинтересован и во власти, и в мщении. Он отчаянно хочет заручиться доверием Клавдия, чтобы тот не вмешивался в дела его царства. Мы же советуем Клавдию этого не делать. Ирод Агриппа надеялся, что мы откажем ему в его требованиях, после чего он сможет пойти к императору и заявить ему, что, мол, вольноотпущенники покрывают одного из убийц его племянника, и тем самым выставит себя в выгодном свете, как того человека, кому можно доверять. Однако Нарцисс разочаровал его тем, что согласился. У меня не было выбора, и я поступил точно так же.

Веспасиан и Гай в ужасе посмотрели на Палла.

— И ты допустишь, чтобы Сабина поймали и казнили? — едва не сорвался на крик Веспасиан.

— Я этого не говорил, — спокойно возразил грек. — Я сказал, что согласился. После того как Нарцисс узнал, что это был Сабин, у меня не было иного выбора. Мне пришлось сделать вид, будто я готов к сотрудничеству. Приди ко мне Ирод Агриппа один, я мог бы пригрозить ему и заставить его держать рот на замке. Но он пришёл не один, и мы должны действовать сообразно обстановке.

Я не стал искать Сабина, хотя и догадываюсь, где он может находиться. Нам известно, что он ранен. Два телохранителя-германца остались в живых после схватки с центурией Лупа. Они сумели отойти и, пока пережидали суматоху, увидели, как один из заговорщиков выбежал из дворца. Они бросились следом за ним и настигли его у подножия Палатинского холма. Заговорщик убил одного и ранил второго. Каллист допросил раненого германца, но тот, на счастье, не запомнил лица заговорщика, однако уверял, что ответным ударом ранил противника в бедро. Так что Сабин где-то в Риме.

Веспасиан хлопнул себя по лбу.

— Ну, конечно! Я видел его! Когда мы вышли из переулка, я увидел человека, который, хромая, торопился прочь. Наверняка это был Сабин. Заметив, что этот человек вооружён, я предпочёл пойти в другом направлении.

— И правильно сделал, — сказала Палл. — Потому что узнай ты его и забери к себе домой, как он уже был бы в темнице. Поскольку Нарциссу известно, что это был Сабин, он приказал устроить обыски в твоём доме, Гай, и в доме Сабина на Авентинском холме, а также в доме Ценис. Его приказ был выполнен сегодня утром, во время торжественной церемонии.

— Что?! Он так поступил? Да как он посмел?! — взорвался негодованием Гай.

Интересно, с тревогой подумал Веспасиан, как повели себя при этом Ценис и Флавия. Ведь это вторжение в частную жизнь. Ему не терпелось узнать, что обе женщины расскажут про обыски.

— Времена меняются, Гай, — тихо произнёс Палл. — Нарцисс имеет дерзость так поступать, ибо обладает властью, а также потому, что просто должен это делать. Дело не в том, что чья-то жизнь в опасности. Мы не можем допустить, чтобы Ирод Агриппа втёрся в доверие к Клавдию. После того как Калигула три года назад передал ему власть над Иудеей, он взялся за восстановление стен Иерусалима, и теперь это, пожалуй, самый большой и укреплённый город на Востоке. Агриппа поклялся Клавдию, что будет защищать интересы Рима и противостоять набегам парфян. Клавдий ему поверил и заново подтвердил его власть над Иудеей.

Но мы все знаем, что оборонительные сооружения Иерусалима готовы к ударам как с востока, так и с запада, равно как и о том, что евреи думают о римском владычестве. Если Иудея восстанет, то огонь мятежа, раздуваемый парфянами, быстро распространится по всему Востоку. Парфяне же спят и видят, как бы им снова завладеть выходом к морю, которого они лишились ещё во времена Александра Великого.