Вестероские приключения (СИ)

- Вот Блин! – Я пролила ведро, прямо на дорогущий мирийский ковер, уж я-то знала, сколько он стоил, я сама его покупала: – Бахати, давай сухую тряпку, живо! – вода затекала под ножки резного пентошийского столика и я полезла под него: – Пипец! Вот я неуклюжая дура! – Я встала на колени и стала пытаться впитать воду тряпкой: – Блин, ковер испорчен, его можно смело выкинуть. А я ведь уверена, что мы с тобой стоим куда меньше этого ковра. – Мне стало страшно, даже не за себя, за нее, она-то в этом не виновата, а нас должно быть непременно накажут: – что же делать, как нам его высушить? – бормотала я себе под нос.

- Может быть, прочитать об этом в сети Интернет? – Услышала я голос за своей спиной: – говорят там есть ответы на любые вопросы!

- Можно, там наверняка есть варианты … но – блин, тут нет интернета, это Эсосс! – Я попыталась подняться на ноги и в итоге свалила на пол и столик, а с того в свою очередь слетел стеклянный цветастый паяц из Бравоса и попрыгав по ковру, он вдребезги разбился о каменный пол: – Только не это, бедный Рональд! – вырвалось у меня непроизвольно.

- Ты звала его Рональд Макдональд, это отвратительное творение, мне он никогда не нравился!

Я повернулась к Оберину. Он стоял облокотившись о каменный проем и как-то хищно на меня смотрел. Он больше ничего не говорил. И я не знала, что ему сказать.

- Ты думала, я не узнаю тебя, как долго ты собиралась играть в этот балаган? – наконец вымолвил он, встав прямо и облизав пересохшие губы. Я ждала, что он улыбнется, но этого не произошло.

- Надеялась, … что не узнаешь …- у меня было ощущение, что пол куда-то проваливается прямо у меня под ногами, я мяла в руках влажную тряпку, абсолютно не зная, что мне делать.

- Ты думала, что человек, который жил с тобой, спал с тобой, наблюдал за тобой, который хотел жениться на тебе, не узнает тебя? – прищурив глаза, произнес он: – Тот, кто бросил ради тебя все, отказался от всего! Думала я не смогу понять, что это ты?

- Я думала…

- Что ты думала? Что я не услышу твои странные слова, которыми сквозит твоя речь? Не увижу твои жесты, манеру двигаться, мимику твоего лица, выражение глаз? Ты думала, оказавшись в этом теле, ты смогла бы скрыться от меня?

- Но … как …

- Что как? Ты постоянно выдавала себя! Твоя привычка скручивать волосы в этот узел на макушке, твоя неуклюжесть, то, что ты напялила мужские брюки охотнее, чем юбку, полное не желание приспосабливаться к происходящему, одного этого с лихвой хватило бы, чтобы понять, что это ты. А как ты не смогла уступить соблазну, чтобы взять в руки кисть? Вспомни, как ты забавно держала тряпку, когда впервые приступила к работе, двумя пальцами, словно королева носовой платок? Ты думаешь, ты похожа на служанку? – он криво усмехнулся.

- Ты хотел сказать на рабыню … – поправила я его: – И давно ты понял?

- Начал догадываться, сразу, когда услышал, а затем увидел тебя на той плантации. – Он сверлил меня глазами: – Но когда привез тебя сюда, то практически сразу в этом убедился.

- И почему сразу не сказал мне? – удивилась я: – Поему не избавил меня от этого унижения? – я чувствовала, как соленый комок подступает к голу, и губы начинают дрожать «Не смей плакать»: – Заставил меня проползти эту пирамиду на коленях в вдоль и поперек, посмотри, что стало с моими руками! А если бы какой-нибудь охранник или твой пьяный гость или твой томноокий Ознак, решили бы воспользоваться мной, если бы кто-то решил избить меня? Убить?

- Они бы не смогли. Ты постоянно была под охраной. – Твердо ответил он.

- Под какой охраной? что-то я никого здесь не вижу!

- Как никого? – Он улыбнулся, и его улыбка, говорила мне «ты, похоже, недооцениваешь меня маленькая глупая девочка»: – А Бахати!?

Я повернулась взглядом стараясь найти темнокожую девушку, но она куда-то тактично испарилась: – Так она понимала все, о чем я с ней говорила? Боже как ты мог так со мной поступить?

- О нет, она не говорит на нашем языке, понимает очень мало слов. Зато она одна из самых свирепых воинов, из тех, кого мне удавалось знавать! – Усмехнулся Оберин: – Поверь мне, с ней ты была бы в полной безопасности, даже от себя самой.

- Она поняла, что я хочу убежать да? – спросила я.

- В этом она хорошо разбирается … – он кивнул.

- И после такого спектакля, ты смеешь обвинять в чем-то меня? Видимо тебе доставляло удовольствие смотреть, как я мучаюсь! – Я швырнула тряпку к его ногам.

- Я хотел, чтобы ты сама решила, что достаточно. Надеялся, что тебе надоест просыпаться ни свет, ни заря, я знаю, как ты это ненавидишь. – Он говорил уже мягче: – Иногда людям помогает побыть кем-то другим, чтобы стать самими собой. Я не хотел торопить тебя, мне казалось, эта игра, отсутствие времени на раздумья поможет тебе … отвлечет. Но когда я узнал, что ты плачешь по ночам … – Он говорил очень медленно, с болью в голосе: – Я … – Он опустил глаза, и выдохнул: – Я бы оживил того слизняка сотню раз, чтобы еще сотню раз убить …