Вестник

– И сколько тебе стукнуло? Я понимаю, что напоминать о возрасте некультурно. И всё же?

– Три… надцать.

Алиса неуверенно переступила с ноги на ногу.

– Вот то–то и оно. Тринадцатое мая 1983 года, пятница, и тринадцать лет исполнилось. Сплошная магия чисел.

– Какая магия, ты это о чём?

– Магия не очень белая. Можно сказать, совсем не белая, даже – чёр–р–р–ная. Изыди.

И он трижды перекрестил Алису. Она отшатнулась от него и чуть не упала, оступившись.

– Ну, ты и дурак! И как тебя только в пионеры приняли?!

Развернувшись, она под хохот ребят пошла к классу.

После четвёртого урока, пристроившись возле окошка, Алиса вынула колечко и стала наслаждаться игрой солнца на гранях камешка. Засмотревшись, она не заметила, как вокруг собралась толпа старшеклассников. И вдруг кто–то выхватил у неё колечко, и оно полетело по рукам. Подростки шумно его обсуждали, пытаясь определить, настоящий камень или стекляшка, какая там стоит проба, и передавали его друг другу. Кто–то толкнул Алису в спину, она отвлеклась, а повернувшись назад, увидела, что все расходятся.

– А где кольцо?!

Она кинулась вслед уходящим мальчишкам. Те недоумённо пожали плечами и, указав куда–то Алисе за спину, разошлись. От прозвеневшего звонка девочка вздрогнула. Гомон затих, и в опустевших коридорах настала тишина. Осознав, что произошло, Алиса сползла по стенке на пол и зарыдала, уткнувшись в колени. Дверь одного из классов открылась. Из неё вышла девочка и направилась в сторону туалета. Вернувшись с намоченной тряпкой для доски, она подошла к Алисе:

– И что Солнышко Жгучее слёзки льёт?

Присев, Таня чуть тряхнула плачущую девочку и, прижав к себе, зашептала на ухо:

– Ну, всё, всё, давай рассказывай, что стряслось.

Тане нравилась эта неугомонная рыжая девчонка, с которой они вместе ходили на гимнастику. У обеих со спортом не заладилось, но изредка поболтать с Алисой ни о чём на перемене или в столовой доставляло ей удовольствие. Хоть и была Таня на год старше и друзьями их не назовёшь, но открытый, незлобный характер Алисы располагал к общению.

– Я… я… колечко… мама… Ы–ы–ы–ы–ы…

С трудом узнав у завывавшей Алисы, что случилось, она вскочила, хлестнула тряпкой по подоконнику.

– Та–а–ак! Сейчас иди личико умой, а на перемене я пробью, кто это тут «фулюганит».

В открытой двери показалась учительница, и Таня побежала на урок.

Тишина придавила пустотой, и слёзы непроизвольно вновь полились из глаз Алисы. Подняла она голову, лишь, когда техничка, недовольно бурча, пыталась помыть пол вокруг неё. Девочка не вернулась в класс, а пошла к выходу: не хотелось, чтобы кто–нибудь её увидел в таком состоянии. Постояв возле двери, она медленно двинулась от школы. Слева, в детском садике, гомонила и смеялась мелюзга, и Алиса поспешила уйти от их беззаботного веселья. Перебежав, под бибиканье машин, проспект Металлистов, она зашагала дальше, пока не уткнулась в забор Охтинского кладбища. Шарахнувшись от зловещих крестов за оградой, она понеслась вдоль неё. Впереди шли люди, и тогда, свернув на Партизанскую, Алиса побежала в сторону проспекта Энергетиков…

Остановилась она лишь на мосту через Охту. Мутная вода неторопливо текла к Неве, возле берега плескались неперелётные утки, которых не пугали сточные воды множества предприятий, в отличие от полёта на юг. А им и тут хорошо.

В глазах потемнело, мысли, одна тревожней другой, роем пронеслись в голове. Звенящая тишина окутала одеялом, из–под которого не хотелось вылезать. Откуда–то издалека лилась мелодия, и нежный, убаюкивающий шёпот призывал:

– Закрой глаза и сделай шаг…

– Зачем?

– Там хорошо, там покой… Один лишь шаг…

– Там мокро и холодно.

– Один лишь шаг…

– А как же мама?

– Один лишь шаг…

– А ещё там миллиарды бактерий и уточки в воду какают. Фи, какая гадость! – какой–то голос прозвучал прямо в ухе.

От неожиданности Алиса прижалась к перилам моста и схватилась за них руками.

– Во ведь… ничего себе. – И она тряхнула головой.

– Я думаю, в вашем «скворечнике» найдётся место для одинокого путника.

И Алиса хихикнула. Строчки из гулявшего по школе анекдота про больницу Скворцова–Степанова вернули её в реальность. Она осмотрелась вокруг и хмыкнула:

– И чего я сюда припёрлась?

– На уточек посмотреть.

Голос прозвучал с такой ехидностью, что Алиса поёжилась и сильнее вдавилась в перила моста.

– Ты кто?!

– Вам подробно? Или кратенько? Если кратенько, то пролетал я тут мимо.

– Куда?

– Куда уточки не летают.

– На юг, что ли?

– В словах появилась логика, значит, кризис прошёл.

– У вас?!

– Я ошибся, кризис ещё тут, но мы с ним справимся.

– Кто это – «мы»? Ты где?

– А–ли–са! Алиска, ты чего умотала? – Закинув на плечо футляр то ли с трубой, то ли с другим инструментом, подбежала Таня. – Бегай тут за вами, мне ещё в музыкалку топать. – И расплылась в улыбке, протягивая кольцо: – Держи, не теряй.

– Танечка, я… я… Спасибо большое! Я… я… – И Алиса, обняв знакомую, уткнулась ей в плечо.

– Ну всё, всё. Беги домой, пока мамка не пришла. Еле нашла тебя. Если бы не подсказали, где ты, то…

Отшатнувшись, Алиса посмотрела на неё.

– Кто подсказал?

Таня неуверенно повела плечами: