Вестник

«Тэа не выдержит прямой атаки и не успеет поставить щит».

«Почему она запретила прикрывать ее?»

Мысль была риторической – никто не ждал ни ответа, ни действия. Почти рассеявшееся кольцо поднялось над головой Тэа и начало сужаться, превращаясь в крохотного светлячка. Элинор напротив нее свела ладони, между которыми заплясали черно-рыжие искры. Она была почти готова.

Светлячок исчез.

Тэа вздрогнула, сжалась. Казалось, она силится что-то удержать. Ветер вокруг нее остановился; одежда и волосы плавно взметнулись и провисли, словно погрузившись в воду. Девушка медленно опустилась на колени, по-прежнему прижимая руки к груди; даже издалека они увидели, как неистово дрожат ее пальцы. Из-под них уже пробивалось яркое свечение, наполненное глубоким индиго. Через несколько секунд грудь Тэа превратилась в воск, в котором металось косматое пламя. Она отвела руки. Ее глаза широко раскрылись, на висках заблестели слезы.

Элинор держала в руках почти идеально искрящую сферу. Оставались мгновенья.

Внезапно Тэа выпрямилась и подскочила в воздух, будто кто-то схватил ее за шкирку. На лице отразилось отчаянье, она сжала кулаки; губы быстро зашевелились, и одновременно с этим они услышали крик: – Взять!

Индиго полыхнуло по всему ее телу, затем выпростало синие лапы и вырвалось наружу.

Мгновенье еще бесформенное, оно метнулось вперед. Элинор даже не пошевелилась – лишь «Полнолуние» налилось новой волной искр, готовясь отразить преждевременную атаку. В тот момент, когда синий клубок коснулся границы сферы, Охотники увидели узкую волчью морду и длинное волчье тело, а затем зверь проломил барьер и рухнул на Элинор, опрокинувшись вместе с ней с ледяного обрыва. По чувствам ударила волна от сбитого заклинания.

Тэа плавно перескочила на уступ, где только что стояла Элинор, и поспешно спрыгнула вниз.

*                      *                      *

Она вернулась спустя одиннадцать секунд.

На ее руках лежало тонкое тело в разорванном до ворота платье. Элинор была выше, а оттого казалась на руках Тэа большой, фарфоровой куклой. Девушка бережно опустила труп на обмороженные камни и выпрямилась. Наблюдатели разом хлынули к ней со всех сторон.

Никто ни о чём не спрашивал. Один из Охотников засвидетельствовал смерть от вышедшего из-под контроля «неправедного» заклинания и распорядился унести тело; всё это время Тэа простояла над ним неподвижно – и не шелохнулась даже после того, как аккуратно спеленатый сверток исчез с ее глаз. Но когда Алекс хотел дотронуться до нее, она стремительно увернулась и спрыгнула обратно под обрыв.

На сей раз он не стал ждать.

Внизу была неглубокая пещерка, в которой закончилось падение Элинор. Тэа стояла посередине, вцепившись в хвосты шарфа. На стенах всё еще светились голубые искорки, оставленные ее заклинанием. Райн ничего не понимал, и известие об этом вряд ли могло ее утешить. Всё вдруг закончилось, но изломанная линия девичьих плеч поднимала в нем звенящее отчаянье. Тэа обернулась. Он ждал какого-то знака, но увидел лишь ее лицо, изуродованное по-детски жестоким плачем.

– Я потеряла... Фэя, – сквозь слезы выдавила она. – Теперь... навсегда.

Она прижала ладони ко рту, кусая пальцы.

*                      *                      *

Астоун

01:31

В гостиной было сумрачно. Два бледных световых пятна расползались под низкими бра в разных концах комнаты, и как всегда горел камин. Дэн не мигая смотрел на огонь; сидевший неподалеку Рональд допивал горький, как яд, кофе. В приоткрытую дверь просунулась голова Эшби – единственного человека в замке, которому они позволили бодрствовать, – и вслед за ней его высушенное тельце, нагруженное новой порцией сваренной по рецепту Тэйси отравы. Оба старика удовлетворенно покивали друг другу, после чего Эшби исчез, плотно затворив высокие створки двери.

Ветер вновь звякнулся о темное окно. Дэн оглянулся.

– Было бы любопытно узнать, о чём они говорят, правда? – Рональд почти мечтательно уставился в густой от теней потолок. Где-то там, в одной из комнаток Северной башни, заперлись Райн и Тэа.

– Она хочет сегодня же?..

– Да. Полагаю, Алекс не зря боится, что она исчезнет, оставив его разбираться в одиночку.

– Возможно, так будет лучше для всех.

Тэйси скривился над остатками кофе.

– Тано... Что ты чувствуешь к Тэа?

Тот поиграл бровями в ответ.

– Нежность? Отеческую привязанность? – не отставал Дэн. – Ты испытываешь к ней что-то особенное?

Рональд аккуратно поставил чашку на край затейливого кофейного столика.

– Я догадываюсь, что у тебя на уме, но позволь на этот раз не согласиться. По-моему, ты слишком увяз в поисках высшего смысла в простых вещах.

– Обычная симпатия, да? – хмыкнул Байронс и снова отвернулся к камину.

– Почему бы и нет?

Четверть часа они провели в безмолвии, слушая, как царапаются о стекло мелкие снежинки. Дэн обнаружил под рукой чашку с уже холодной горечью и уткнулся в нее, закрыв глаза. Потом Рональд уронил в темноту:

– Значит, ты уверен?

– Да.

– Алексу будет трудно принять такую правду. Он едва пересел с корабля на метлу.