Вестник из Нового мира

– Мы выжили, – продолжал он, – благодаря тому, что кормим «верхушку» экологически чистой продукцией: мясо, молоко, яйца. Сейчас в городе такого не купишь. Мамка с батькой с утра до вечера вкалывают, я помогаю. Ну, уж лучше так, чем в приюте.

– В каком приюте, – не понял Ежга. Он знал, что в Старом мире наступила тяжёлая жизнь, но о приютах мама ему не рассказывала.

– Почти все взрослые и дети в городе живут раздельно. Взрослые работают по десять-двенадцать часов в сутки, дети живут и обучаются в приютах и забирать их домой можно только на выходные. Чтобы оставить ребёнка в семье, нужно платить большой налог и такое по карману только управленцам и полиции. Если даже в обычной семье и накопят родители денег на налог, то на школу или детский сад уже всё равно не хватает, особенно, если ребёнок не один, а значит, всё равно детей изымут. Деньги сейчас электронные, зарплаты мизерные. Со счетов автоматически всё списывают: и штрафы, и квартплату, и оплату за питание и воду. Продукты по талонам, которые на предприятии только и можно получить, где работаешь. Кто не работает, тому талоны не положены….

Серая пыльная тропа, вырубленный пролесок и хмурая нависшая над городом туча ещё больше сгущали краски реальности, о которой рассказывал Егор:

– Введён социальный рейтинг, который может ухудшаться, если не исполнять закон. В девять вечера комендантский час, выходить запрещено, за нарушение – штраф. За любую провинность – штраф. За сборы более двух человек в одном месте – штраф. В общественном месте следует соблюдать социальную дистанцию, зашёл за черту – тоже штраф. Все эти штрафы снижают рейтинг, а с низким рейтингом нельзя выходить из дому, ходить на работу и забирать детей домой. Не будешь ходить на работу – не получишь деньги и талоны, а значит помрёшь с голоду. Работай и подчиняйся – вот и весь закон, – Егор замолчал, а потом добавил:

– Я тогда и удивился очень, когда тебя увидел на горе. В городе-то редко, когда ребёнка встретишь, а уж в горах-то вообще никто один не гуляет.

– Как же это возможно, как так вышло, – Ежга не мог поверить услышанному, – как вы допустили всё это, почему не сопротивлялись!?

– Не знаю, – задумчиво ответил Егор. – Наверное, до последнего не верили, что так выйдет. Как люди пропадать начали, все испугались, боялись носа из дому высунуть. А теперь в городе везде камеры, да патрули. Не будешь соблюдать, лишишься последнего.

У Ежги кипело в голове от полученной информации. Пока он там, в Новом мире наслаждался свободой, здесь, в Старом мире, была настоящая тюрьма!

– Как же ты ходишь в школу? – спросил он Егора.

– Ну, так и хожу, – ответил Егор. – У меня пропуск в город в учебное время года.

– А как же сейчас мы туда попадём? – резонно заметил Ежга. – И как же собрание, если собираться запрещено!

Теперь уже рассмеялся Егор:

– А вот сейчас и увидишь! И он, подмигнув Ежге, припустил к огромной заросли лопухов на подходе к городу.

Крылья

Остатки лета Ежга со Стешей провели в уходе за лошадьми. Они их чистили, заплетали гривы, иногда мыли водой из вёдер, когда было особенно жарко. Дед Соломон сделал насос и провёл в конюшню водопровод из колодца, но вода была холодная, и ребята наливали её в большую бочку и разливали по вёдрам, чтобы она грелась на солнышке.

Это было замечательное время! Но самое лучшее было – это уроки верховой езды, которые проводила мама. В Старом мире мама водила Ежгу на конюшню, и он немного умел ездить на пони. Но одно дело пони, а другое – большие лошади! Даже забраться на них было целым делом! Дед Соломон сколотил ребятам такие табуретки из двух ступенек, чтобы легче было садиться, а седлать помогала мама. Ездили ребята по очереди на Серафиме, но когда Ежга освоился в управлении, мама пересадила его на Геракла. К осени он уже лихо не только скакал галопом, но и ловко запрыгивал на коня, держась за гриву. Он брался за неё покрепче двумя руками, и, замахнувшись правой ногой, закидывал её за холку и подтягивался. А потом пятками сжимал бока коня, поднимал его в галоп и несся, навстречу ветру, подставляя ему грудь, лицо, а иногда даже и руки, отпустив повод и гриву и раскинув их в стороны, как крылья!

Ежге казалось, что он был рождён для полётов. Всё его тело словно замирало в эти минуты, а душа переносилась куда-то ввысь от переполнявшего её счастья! «Что за удивительный мир, – думал Ежга, приходя в себя, – сколько же ещё здесь уготовлено для нас чудес!» Но о том, что ждало его впереди, он не мог даже и помыслить.

Однажды хмурым дождливым вечером Ежга, мама и Стеша сидели в гостиной у камина. Тётя Нина что-то весело напевала на кухне, колдуя над собранным урожаем фруктов, дед Соломон работал в мастерской, а Ежге захотелось побыть рядом с мамой. В последнее время она часто стала отлучаться, и Ежга начал тосковать по ней. Это были последние летние денёчки, на следующей неделе начиналась школа, и мама рассказывала детям, какие предметы они будут изучать, и как в Общине готовятся к началу учебного года.