Вестник (СИ)

— Детей я здесь редко видел, да и я таким это место не сильно помню, но вариантов у тебя нет, мелочь. Джейден, зажги-ка свет.

В карманах Дурьера нашлась зажигалка. Барабан кремния создал огонь, но пламя вело себя необычно. Направление под строгим углом и от хижины.

— По деревьям вниз, Учитель?

— По деревьям вниз, — нехотя ответил Гарри и поставил ногу на стену домика.

Легкими толчками Вестник проверил прочность, дал рывок и встал на стену. На четвереньках за ним спустился Джейден.

— Душам мучаться целую вечность, и конечно никакого лифта поставить нельзя.

— Разве его не было тогда?

— Был. Видимо, когда я справил там нужду, его закрыли на ремонт. Или снесли. Всё выглядит другим, но чувствуется прежним.

— Хорошо вам, наверное. Почти как дома.

— Ага. Лучше дома не найти.

У крыши картина стала отчётливее: левый и правый край леса извился, зациклившись огромной воронкой. Верхушки деревьев скрывали, что находилось глубже.

Школьницу что-то обвило.

— Эй, что происходит? — пришла она в себя.

— Крыльев я у тебя не вижу, значит, летать ты не умеешь. А вот мы с моим протеже попытаемся.

Вестник потуже стянул ремень от джинсов у себя на плече.

— Что-что?!

— Через минуту, Джейден. Увидимся! - Вестник побежал по дымоходу.

Прыжок. В темноте только ветер даёт понять, что ты падаешь. И только треск говорит, что ты приземлился. Ель прогнулась, держа на себе двоих. Ещё одна качка, теперь и троих.

— Где мы вообще?! - визгнула девчонка.

— На затворках пансионата для нытиков и слабаков. Ну, или в Аду, если проще.

— Я думала, что он горячий и везде лава кипит!

— Тебе ещё не показали спальные комнаты. А они тут ебанёшься, да, Джейден?

Дерево задёргалось, словно по нему идут.

— Вот дерьмо, где же Джейден?

— В смысле, а это кто?!

— Меня бросила девушка! - взвыл голос из темноты.

— Нашёл бы другую, — гаркнул ему Вестник.

— Я бы не смог!

— А ты пытался?

Вместо слов незнакомец заревел и качнул дерево ещё раз, символизируя этим прыжок.

— Сдохнуть проще, чем развести дуру на секс. Сама решай, кто он.

Птица прислушалась. Шелест веток и хруст стекла сменяли друг друга.

— Он разбился?

— Только в первый раз. Теперь такие будут вечно падать, пытаясь что-то понять или достигнуть дна, но никогда этого не произойдёт. Только жизнь даёт право на изменения, мелочь.

Джейден в это время упал немного дальше, но смог маякнуть своё приземление зажигалкой. Можно спускаться дальше.

Неизвестно какой прыжок спустя в пещере появился свет. Что-то с грохотом тысячи молний рвалось вниз.

— А это ещё что?

— Понятия не имею.

Столкновение должно было произойти за мгновение ока, но слепящее нечто замедлилось, едва коснувшись невиданной ранее земли. Свет стал гаснуть, улучшая видимость и дятел воскликнул:

— Я вижу людей! Их так много. Там ещё есть один, в самом центре.

— Мелочь, люди никогда не покажутся здесь, если они не лишились ума. Это не…

Не успел Гарри договорить, как к затухающему существу приближалась толпа. Звериная ярость вела эту массу вперёд. Вестник напряг зрение. В последний яркий момент был виден взмах белоснежных крыльев, в которые вцепились чёрные руки. Тьма вернулась, а незаметный шум набух рёвом, рыком и неизвестными криками.

— Мы спускались туда? — прошептала девчонка.

— Когда я был там, такого не было. Выбора сейчас тоже.

Внизу эпицентр ужаса скрывался мраком, редко рассыпая искрами. Человек знает слова друг и враг. Другое животное лишь чувствует их ауру. А животное здесь чует ауру ангела. И это чувство называется ненавистью.

Падший дышал изгрызенным горлом. Кровь, сера, дым. Глаза впитывали это вместе с болью. Кожу резали когти. Крылья жгли, а жжение вызывало дым. Раз за разом.

Уши не слышали происходящего. Как и тогда, Вестник ждал, что тишина его пыток не позволит ему держать сознание в узде, будет давить и выдавливать из него вопли. Как вдруг, он стал слышать. Сладкий нектар среди моря гнили. Биение сердца, но не своего. Падший слышал, ловил всеми силами его тепло. Словно это заметив, сердце дёрнулось, и тишина вернулась вновь.

Вестник видел в этом странность. Раньше она повергала его в раздумья, смуту, а теперь, вдруг, разрываемым на части, он засмеялся. Смех остановился лишь тогда, когда уши снова покинул штиль. Падший узнал плач.

— Нет, нет! - повышал он тон, будто пытаясь достучаться.

Слёзы ощущались в звуке, они разили холодом и вереском, но в тоже время голодом и остывающим теплом.

— Я не могу… Я не мог…

Душевные муки в унисон грызли Энвила с физическими. Старая рана будет вечно кровить. Как тут:

— Я ЗНАЮ, ЧТО ТЕБЕ НУЖНО!

Крик донёсся даже до птички, Гарри и Джейдена.

Челюсти и когти замерли. Вестник с трудом слез с каменной плиты.

— Моя судьба не принести тебе извинений. Не они тебе нужны. Сейчас, спустя годы, века моих попыток сделать лучше, теперь я знаю.

Зрачок Падшего дрогнул. Тьма не исчезла, но мнимые цвета виднелись силуэтом.

— Я не прошу и не буду просить открыться мне, тому, кто последний близкий тебе. Это принесёт только страдания твоей душе. Элоиза, Эла, я молю не винить себя в смерти своих родителей.

Силуэт опустил руку. Её кулак нервно сжался.