Вестник (СИ)

В это время в зале царило спокойствие. Те, чей алкогольный бак был заполнен до краёв, давно ушли, искать развлечения на свою задницу. Бартос и Стефан же всё также болтали о всяком.

— Так, давай же, выпьем о былом. О войне, например.

Бокал пива, который держал Осберт, остановился на подходе к бокалу Дурьера.

— Ну уж нет. За что угодно готов пить, но не за это пятно дёгтя на наших жизнях.

— Я тебя понимаю, — сказал Борис, немного отглотнув ржаного:

— Эта война — страшная вещь. Сотни бойцов умирали там, где сражался и я, и ты, тысячи за один день, миллионы повсюду, да. Да, такое не забудешь, но я предлагаю выпить за то, что это дерьмо закончилось. Я не пью за то, что «наши» победили «ваших», а за то, что кучка людей вознесла красное знамя на никому не сдавшееся здание и так остановила реки крови. Не достойная ли причина пощекотать горло, а?

— Возможно, — произнёс про себя Стефан, и снова поднял стакан.

Не успел немец опрокинуть, как парень рванул на улицу.

— Удивительно, — заявил бармен:

— Обычно у нас бегут в туалет, а не из него.

— Что, пиво настолько хреновое? — поинтересовался Дурьер.

— Отчасти да. В основной зал подают не самое лучшее.

Подозреваемых от вырвавшегося Вестника отделял высокий забор. Перескакивать через него было бы неразумно, поэтому Роджер просто его перелез. Слегка ободрав штанину, Тревис окликнул стоящих:

— Эй вы! А ну стоять, ангелы!

Те ничего не поняли, даже без спиртного. Тогда, парень схватился за воротник одного из них. Его перегар заставил поморщиться, пока второй что-то невнятно и злобно бубнил. Когда пьяница уже замахнулся на Роджера, тот среагировал лёгким пинком. Тело упало на землю, чем напугало пойманного.

— Где Дестралир?

Опьяневший ни слова не улавливал, только галдел бессмыслицу для Тревиса.

— Что за чертовщина тут происходит? — с неба спустился Энвил.

— Ангелов пытаюсь допросить.

— С каких это пор нетрезвые теперь стали ангелами?

— Он что-то про демонов говорил.

Пойманный начал упоминать то же слово, что и запомнил Вестник. Энвил схватился за лоб.

— Отпусти его.

— С чего вдруг?

— Он говорит про друга. У него есть друг и его зовут так, Димон.

Кисть парня расслабилась.

— Тьфу! А я уже предвкушал побоище.

— Роджер! - донёсся крик из заведения.

Стефан держал в захвате работника бара, вытащив его прямо на стойку и заломив руку. Один палец на ней уже был сломан.

— Вас обсчитали? — спросил Тревис уже внутри.

— Сучий бартендер узнал кулон. Говорит, что здесь есть ещё один зал, куда заваливаются нужные нам ребята.

— Ты это узнал, сломав ему палец?

— Нет. Это месть за ту мочу, которую он мне в стакан налил.

— Всё ясно. Так, а они сейчас не там, так ведь?

— Скоро заявятся.

По улочке пронёсся рёв мотора. Серый УАЗ-3151 без верхней крыши остановился на обочине. Четверо вылезло с пассажирских мест, и ещё один спрыгнул с края кузова.

— Здарова, Гюнтер! - обратился к бармену вошедший, толстоватый пацан.

— Я Геннадий.

— Да? А чего тогда «Гроссен Ваген» на вывеске весит, а? Чё, «Большой Машиной» называть было трудно?

— Хорош мозги канифолить, Сёва, — заткнул его, по всей видимости, рассерженный водитель и главный этой небольшой шайки:

— Или тебя Сван… Сванхи… Тю, вот немцы ещё дают. Нормальных имён, что ли, придумать не могут?

После риторического вопроса, он подошёл к стойке и спокойным голосом сказал:

— Гена, у нас всё свободно?

— Д-да.

— А что у тебя на пальце? Бинт?

— Да я это, поскользнулся, когда туалет мыл.

— Ха, молодец, Гюнт, будем тогда его загрязнять, — вякнул ещё один, более высоким и раздражающим тоном.

Все, кроме главного, заржали хохотом гиены.

— Тихо все! Я потом наличность принесу, замётано?

— К-конечно.

Банда пошла к лестнице, ведущей наверх.

Толстяк замахнулся и остановился, сказав:

— Внимательней, Гюнтер. Я не туалет.

На втором этаже зал обычно закрывала дверь. Однако, в этот раз, её замок был вырван с корнем. В комнате было темно, когда туда зашли приехавшие. Щелчок выключателя, и у дальней стены загорелась лампа.

— Я поражён, что твой атрофированный отросток между плечами знает о существовании имени Сванхильда. Однако, то, что ты даже произнести его не смог, меня вернуло с небес на землю, — Осберт сидел прямо под светильником.

— Чё за чурбан? — произнёс кто-то из-за спины главаря.

— Я же сказал. Тот, кто с небес на землю вернулся.

— Про таких, как ты, много болтают, — угрожающе усмехнулся главный и ответил на понятном Стефану языке:

— Что же, я хочу попробовать тебе лицо-то раскроить.

— Даже колкость на мою не придумал. Erb"armlich.

Лампы по всему залу зажглись. По краям были раскиданы столы и стулья, а остальные Вестники стояли у центра.

— Долго репетировали, актёришки?

— Это вообще-то я предложил, — влез в диалог Роджер, и нанёс первый пинок.

Главарь увернулся, перепрыгнув всех впереди стоящих противников. Осберт с разворота ударил подскочившего стулом.

Падший скрестил руки, отбивая удары, но, подняв их слишком высоко, открыл торс оппоненту. С пробитой защитой, Энвил получил по лицу, затем по груди. Следующий кулак Вестник поймал, и локтём сломал нос врага.