Вестник (СИ)

— А, я понял, Скотти. Мы с тем пропитым дебилом не водимся, рядом сидели.

— Фух, — парень успокоился:

— Повезло.

— Шкет, сдрысни. Дело у нас есть.

Группа заворошила свои карманы.

— О, ну давайте.

Увесистый кастет наполз на толстую кисть. Чокнули складные ножи. Как вдруг, привлёк всех здесь застопорившийся бег. Бездомный посмотрел на Роджера.

— Отменные рёбрышки, — прочавкав, заявила Нимбри:

— Хоть я их впервые ем.

— Свинина не блещет сочностью. Я для этого добавляю яблочный соус в мясо.

— Я хоть и наливаю здесь всякое, но вкус у вас такой себе.

— Да ладно ва…

Шелест струн засел в подкорку. Если, конечно, не она была её источником. Ни Падший, ни Нимбри не поняли, что это. Но чувствовали, куда и что.

— Я знаю эту песн… А может и нет. Напоминает… Хотя навряд ли, — музыкальный вкус Тревиса бил по его извилинам.

Ум потерял маршрут размышлений. И внезапно, костяшки кулака почуяли прикосновение. Затем стукнула нога. Вестник будто тонул в желе, пока взгляд снова вернулся под его контроль.

Смертный дрался, но такой усталости в себе он давно не чувствовал.

— Я же… Я ничего не делаю!

Парень уворачивался от опасных взмахов ножа, хоть и капли усилий не прилагал.

— Роджер, держись, мы уже…, - Вестники ворвались в это дворовое представление под вскрик Нимбри, который в обомлении умолк.

Каждый инструмент надо настраивать. Все требуют разного подхода, а иногда и подручных средств. Но гитара такого не требует. На верху любого грифа есть рукоятки, держащие в своих шестернях натянутые нити. Они называются механики.

Капюшон, что стоял перед прибежавшими на помощь, держал в руках удобный инструмент. Фолк, акустик или электро — её нельзя было определить. Всем виделись любые. Но тех самых механик, в той самой точке грифа было пусто. Железные струны тянули ввысь. Заканчивались же они в жутко резвом в драке Смертном. Механики, намного большие, чем должны быть, сидели на его ногах и руках. Марионетка в руках музыкального кукловода.

— Каких же ещё чертей нам стоит лицезреть в наших станах?

Глава 33

Последняя нота врезонировала из деки, цепи спали с бьющегося. инструментальщик обернулся. Неспортивное тело в кофте, обёрнутой рваной курткой, вмерло как каменное.

Сбив всё нагнетание, Тревис неуклюже опёрся на своего компаньона по драке.

— О, друзья, вы не поверите…

— Поверим! - заявили оба Вестника.

— Нимбри, почему ты выглядишь так испуганно?

— Роджер, повернись.

Смертный глянул влево, но там было пусто. А глянув вправо, отскочил. Всё, что закрывало голову от непогод, сползло вниз. Темные кучерявые волосы перетекали в светлые корни. Изголодавшееся лицо, синевато опухшие глаза. Девушка схватилась за своё лицо, когда показалась нижняя часть обычного вида. Рот наглухо прижимали прошитые сквозь губы чёрные и густые жилы.

Музыкант потянулся вперёд, а Нимбри отступила назад. Тревис окликнул на ощущение беспомощного, но в ответ, развернувшись, он только мычал.

— Полегче, парень. Мы можем тебе помочь.

На простые слова немой схватил Роджера за грудки. Бредовый для биологии взрыв нервной клетки, разрядом блеснул в девушке. Искры родились в зрачках.

Хмык неожиданно превратился в чистый гласный звук. Нить рассыпалась в пыль. Все посмотрели на Вестницу.

— Ай, Моська…, - пробубнил Смертный

— Да вы знаток зарубежной литературы, мой друг.

На губы музыканта возложились его пальцы.

— Что случилось?! - спросила Нимбри.

— Это была ты.

— Смелюсь предположить, что ваша сила определилась. В лучшем случае мы и ваше второе имя можем узнать. Позвольте.

Падший всецело старался без прикосновений к девушке разглядеть, что написано в её договоре.

— И как же звать нашу миловидную попутчицу теперь? А, Энвил?

— Сумрак! - ни с того, ни с сего заявила Вестница:

— Называйте меня так.

— Оу, ну, без проблем. А что ты думаешь?

Указательный палец с опущенной вежливостью уставился к картонному пакету, что всё это время свисал с кулака Падшего.

— Сколько ты прихватила с собой пончиков? — направил он вопрос к Нимбри.

— Два, вроде.

— Что же, время отплатить нашему другу за труды.

— Близко, только, не подходи. По опыту Сумрака, — подмигнул Роджер:

— Это часто приводит к беде.

Шоколадный кружок с хрустом вылез из своей упаковки и полетел подброшенным. Забинтованная скоптившимся от времени бинтом ладонь умудрилась поживиться сладким. С упоением задрожало голодное тело. Локоть согнулся, лакомство уже у самого рта, губы открылись. Но пончик всё ещё у рта.

Мастерством гитарной игры новый знакомый поднял черту, под которой трудно чем-то было удивить. Но только на свет показались зубы этого музыканта, в мозгу оказалась ещё одна мысль. Перед природной, слегка желтоватой керамикой был ещё один рот, но намного-намного прозрачный, сродни целлофану. Однако, прочнее, раз даже еда не смогла промнуть эту хлипкую на вид преграду.

Под капюшоном одно удручение. Десерт нервно вбивался в помеху, отрицая тщетность.

— Тебе, может, помочь? — практически для себя, почти вслух произнесла девушка.

— Од-я-а-м-н-а-е-с-н. Он-н-з-е-е-д-л-о-о-л-п-о-с-г-е-е-н-б-я, — неразборчивое бормотание отражалось нежеланием озвучиваться.