Вестник (СИ)

Шум не беспокоил соседей. Бедный район только рад услышать отголоски надежды, обросшие верой. А ещё здесь нависала старая театральная атмосфера. Через дорогу стоял сгоревший театр, и раньше из окон постоянно кричали сценические образы. Даже шкаф, который открылся в детской, пропитался этим духом от костюмов, розданных желающим за бесценок после пожара.

Расшитая рубашка с воротом-жабо до пояса. Холщовые штаны, обвитые ремнём. Плащ с большими пуговицами, детальными как брошь. Лишь первое великовато село на мальчика, но для улицы выбор не велик.

Наступил вечер. Ребёнок замолчал, услышав храп. Он сел на четвереньки, приложив ладошку к дверному проёму. Нарост не причинял боли, выбираясь из тела. Только молочный зуд заставлял терпеть.

Всё выше подбирался конец. Препятствие. Затвор обвило. Его вверх толкал нарост с другой руки. Неровно деревяшка вылезла с боковых креплений. Мальчик направил рост вперёд. К несчастью, опора была недостаточно крепка. Тяжёлый брус надломил наросты, летя вниз.

— М’ама! - шепнул ребёнок.

Доска зависла на костяной сети, за мгновение появившейся под нею. Падение удалось избежать.

Дверь открыта, как и путь

— Спасибо большое за кров и уход, тётя, — думал мальчик, смотря на спящую женщину:

— Но я не могу остаться здесь. Мне нет места там, где гнев главенствует над светом.

Лестница не удержала тишину. Последняя ступенька предательски отзвучала ветхостью. Женщина очнулась. Как вдруг, в прихожей сработал звонок.

— Escusi, inglese? — обратились к хозяйке подсвеченные светом прохожие.

— Немного. Что вам?

— Where is Pompeiruins?

Дорога с трудом была описана. Путешественники скрылись.

— Выйди из темноты, — грубо приказала женщина.

Кроме телевизора ничего не было слышно.

— БЫСТРО СОШЁЛ С ЧЁРТОВОЙ ЛЕСТНИЦЫ!

Дитя подскочил к озлобленному взгляду.

— Сын никогда не ослушается материнского слова. Ты — не мой сын.

Опекун, бросая слёзы, сделал шаг к дивану. Ребёнок также готов был приблизиться, как ему крикнули:

— НЕ СМЕЙ ДВИНУТЬСЯ, ЧУДИЩЕ!

Ступор придерживал дыхание. В глазах только женщина, освещённая мерцающим телевизором и схватившая некогда орудие спасения.

— М’ама, пожалуйста…

— ЗАКРОЙ РОТ! Я ДЕЛАЮ ЭТО ВО БЛАГО ТЕБЕ! Я СПАСАЮ ТВОЮ ДУШУ!

— М’АМА! М’АМА! - крик не оказывал содействия.

— Я НЕ БУДУ ТЕБЕ ПОМОГАТЬ!

На погасшем фитиле нет воска. Мальчик тонул в мыслях, как тут, его что-то дёрнуло.

— HELP! HELP! - воскликнул детский голос.

С петель вылетела дверь прихожей.

— Iknowyouneedsomeone·, - пропел зашедший.

Щелчок пальцев, и топор упал ему в руки. В истерике, хозяйка упала на пол, ногами отползая к ребёнку. Та схватила штанину и истошно просила:

— Боже, если ты есть в этом дитя, помоги мне! ПОМОГИ МНЕ СПАСТИСЬ ОТ ЗЛА! Сынок, пожалуйста.

· Help! The Beatles

Глава 45

— К сожалению, итальянский мне не известен, но наши культуры не такие разные, чтобы перед сном рубить детей, — Роджер откинул отобранный инструмент.

Мизинцем и большим Вестник показал, что не мог объяснить.

— Попробуем вызвать полицию без пантомим. Есть телефон у вас? Пацан, ты меня слышишь?

Ребёнок перешагнул через перепуганную женщину. Смертный коснулся его плеча, как из другого стремительно в голову полетел нарост. Инстинкты свыкаются быть вне реакции. Белое лезвие с черепком срезало подступившую угрозу. Мальчик поразился, однако слова просьбы не давали бояться. С криком он дал ногой Роджеру в пресс. Вестника слегка качнуло.

— Солдаты, бродяги, заключённые, теперь орущий ребёнок?! - возмущался Смертный, найдя единственный плюс:

— Этот зад мне хотя бы не надерё…

Роджер принял удар на себя, считая, что устоит. Так же он и думал, пока не вылетел на улицу.

— Ты закончил там, герой? — обратился к лежащему на асфальте Одайон:

— Нам ещё нашего искать. Да и для твоей молчаливой подруги у меня больше нет тем для монологов.

— Как мило, что вы там воркуете, кхе, — присел Смертный:

— Я уже нашёл очередного попутчика.

— В случайном итальянском доме?

— Выйдет, сам увидишь.

Кирпичная стенка по краям косяка осыпалась. Из осевшей пыли вышел ребёнок. Вестник увидел причину своей неожиданности. Поверх ударившей ноги, вилась связка костей. Без кожи и мышц, но с красными суставами, которые динамично скрепляли усиливающую конструкцию.

— Кто-нибудь из вас знает итальянский?

— В тюрьме не было словарей.

— Не-а.

— Ну да, ну да, мы же не по всему миру скачем. Ладно. Обратимся к языку жестов.

Смертный закрыл глаза и исчез в дыму. Из-за спины он руками обхватил мальчика. Торсом Роджер почувствовал уплотнение. Ребёнку показали оголённое запястье. Вестник ткнул на него два раза, показал знак «мир», а потом «ок».

Десяток шипов беспорядочно пробил одежду и тело Смертного, а его самого захваченный бросил через плечо туда, куда и в первый раз.

— Нет-нет, кхе, мне не нужна помощь… — давил он на сарказм:

— Одайон, ты так и будешь стоять?!

— Ты ж сам сказал, помощь не нужна. Не хотел портить твой момент.

— Вроде в голове представлял себе двоих, а ума ни на одного не потянет.

— Тебя пока что ребёнок уделывает, умник.

— Non ti permetter`o di ferire la Iside-m’ama!·, - заявил спорившим мальчик.