Вестник Силейз (СИ)

Женщина с вороньими перьями на плечах ворошит прошлое, говорит о богах, будто зная их как самое себя. Фарель пытается не слушать, пытается не понимать, пытается не быть здесь: она хвалится тем, что для него – рана. Коул пытается помочь: он отвлекает их, говорит о солдатах, которых надо спасать. Женщина не слушает. Фарель не слышит.

Он терпит боль, но не показывает ее. Он все еще заботится. Он помог солдатам, он защитил в бою женщину, он исполнил ритуалы и почтил обычаи храма. Он все еще идет Путем мира.

«Она гордилась тобой до последнего вздоха». Коул знает, что эти слова правдивы, но Фарель не услышит их. Они только причинят лишнюю боль.

Женщина с вороньими перьями на плечах принимает облик вороны и улетает. Погоня за призраком, все отдать, лишь бы не допустить потери крупиц знания.

Без нее лучше.

Новые залы, новые имена, новые молитвы. Проводник идет быстро, сердится, подгоняет: она здесь больше жизни, ей до этого нет дела. Фарель останавливается перед каждой мозаикой, читает надписи, преклоняет колени, говорит, что сейчас пойдет – с каждым разом все тише. Сэра сердится, Солас смотрит с сомнением.

Больше никто не говорит о том, каковы боги, как их почитают другие кланы. Боль не так сильна.

Новый зал – новое имя. Фарель останавливается, читает надпись, преклоняет колени и повторяет вслух:

- Силейз, чье тепло не меньше света Эльгарнана. Силейз, чьи храмы не ниже городов Митал. Силейз, чье дыхание остро, как копье Андруил. Силейз, чьим умениям позавидует Джун. Силейз, чей огонь не погасить. Предаемся с радостью в услужение тебе.

Его голос дрожит.

На лице – переплетение зеленых линий, священный знак. По знаку ползет слеза.

Мала суледин надас, да’лен**. Будет больно.

Я выдержу, Хранительница.

Да направит Силейз мою руку.

- Ее путь не всегда был мирным, - говорит Коул, - но века сделали мир путем.

Ладонь с Меткой касается картины из сотен кусочков. Судорожный вздох, попытка унять выступившие слезы. Погубил тех, кого должен был хранить. Не спросил совета у гордости, не справился, не спас. Предатель, променял Силейз на мнимую милость Андрасте. Плоскоухий. Те, кто ненавидят, правы.

Коул подходит ближе и касается его плеч.

Фарель вел его сквозь первозданную, чужую, ранящую Тень, защищая, оберегая и не прося благодарности. Коул поступает так же.

- Они не правы, - говорит дух. – Ты – Хранитель. Хранишь, холишь, хочешь, чтобы никому не было больно. Как она. «Путь Хранителя никогда не был легок, да’лен. Но это твой путь». Она не лгала тебе. Ты стал Хранителем – без мести, без лжи, без предательства. Ты показал своему клану путь, и они идут за тобой – и всегда будут идти.

- Куда бы ты ни повел нас, - вдруг говорит Кассандра.

Она поняла.

Фарель оборачивается. Знаку на коже много лет, но он причиняет боль. Метка – тоже.

Кассандра помогает ему встать. Он тянется к ней, строгой, сильной, стойкой. Ему этого не хватает, и он рад, когда есть на кого опереться.

Слезы в глазах постепенно высыхают.

Путь продолжается, плутает, проводит по покинутым просторам. Новая схватка, новая кровь, новые смерти. Фарель старается, чтобы их было меньше.

Коул помогает.

После схваток – голоса. Шепот тысяч эльфов, скрытый для вида водой. Сосуда больше нет, но остается Абелас, вечно скорбящий, и женщина с вороньими перьями на плечах.

И еще Фарель. Он не понимает, зачем ему надо здесь быть.

Абелас не любит чужаков, но признает праведных. Он разрешает услышать шепот Источника и уходит. Солас дает ему свободу.

Женщина с вороньими перьями на плечах рвется к Источнику, хочет познать его мудрость, хотя право даровано не ей. Она просит, настаивает, умоляет, клянется в верности, хотя ей не верят. Фарель отговаривает: он не хочет, чтобы она пострадала, чтобы ее сын остался без матери.

Хочет рискнуть сам. Не ради знания – ради того, чтобы забрать боль у других.

Он не сможет так. Он не дух сострадания: боль пожрет его изнутри, шепот сведет с ума.

Коул не может этого допустить.

Вороньи перья на плечах сердито дрожат. Она привыкла получать то, что хочет.

Фарель сомневается, смотрит на спутников, спрашивает, стоит ли. Он любит их спрашивать: ему так нужно.

Они за него волнуются. Создатель, пусть уж лучше она рискнет собой, чем ты. Не надо, отойди от этой эльфячьей хрени, хватит с тебя ее уже. Перспектива заманчива, друг мой, но стоит ли оно того?

Их слова и мысли беспокойны, заботливы, но не имеют силы. Другие предлагают забрать знание себе: не верят вороньим перьям, боятся, что знание попадет не в те руки, пусть оно лучше всецело принадлежит Инквизиции.

Фарель смотрит на Коула.

- Так много голосов, - говорит дух. – Они будут шептать у тебя в голове, будут одолевать. Тебе это не нужно. - И прибавляет так, чтобы услышал только он: - Она дрожит. Столько потерь, столько боли, сколько будет еще? Руки сжимают подол. Андрасте, смилуйся над ним: он снова наедине с прошлым. Как его от этого спасти?..

Никто не слышит Коула – и не понимает, почему Фарель вздрагивает, словно от удара.

Ему сейчас больно, но так лучше, так меньше боли, чем могло быть.