Вестник смерти

– Не понимаю, – произнесла она, даже не повернув головы в мою сторону, – зачем вы навязали мне своё общество после того как… как контракт был исполнен, и вы получили плату сполна, – на последнем слове она сделала ударение, смысл которого был понятен лишь нам двоим. – Разве вестник смерти, выполнивший свою работу и получивший за неё гонорар, не должен тут же исчезнуть? Какое вам дело до столицы затерянного в параллелях отсталого мира?

– Разумеется, – усмешки на моём лице она не заметила, или сделала вид, что не заметила, – но так случилось, леди, что у меня в этом мире ещё есть дела.

– И кто в этот раз ваш наниматель? – Она всё так же смотрела только вперёд. – И какова ваша цель теперь? Или вернее спросить у вестника смерти – кто ваша цель? Если я, то какой смысл отъезжать так далеко от моего Замка. Вы могли всё завершить в моих покоях!

Её обида, обличённая в яркие наряды изысканных фраз, отнюдь не злила меня. Её нрав, её самообладание всё больше и больше восхищали и притягивали то человеческое, что не так давно вновь проснулось во мне. Я любовался её строгой красотой и, даже, уже почти не вспоминал о том количестве заповедей вестников смерти, которые я нарушил после нашей первой встречи, как и об убитом мною собрате.

– Что вы, леди, – я старался подстроиться под её тон, – убить вас мне не сложно в любой момент, но не вы моя цель. А новый контракт, о котором вы изволили упомянуть, я заключил с одним единственным во всём мире своим настоящим другом, а оплатили его вы.

– Вот как? – её удивление было столь искренним, что она даже повернула ко мне своё лицо. – Когда же я это сделала? Я не помню ничего подобного.

– А тот золотой, что так небрежно бросили мне, помните? Так я рад сообщить вам, ваше высочество, что эта монетка и послужила мне гонораром за договор с моим другом.

– Не слишком ничтожная плата для вестника смерти? – фыркнула она.

– Ну не мог же мой друг обобрать вас дважды! – усмехнулся я.

Лицо герцогини зарделось, губы сжались, превратившись в узкую полоску. Но и теперь она осталась в своей роли царственной особы, которую, как мне казалось, играла исключительно для моих слуг. Не будь их при мне, Изабелл вцепилась бы ногтями в моё лицо! И я очередной раз похвалил себя за предусмотрительность.

– Так кто же этот тайный друг, расходы которого я так щедро оплатила? – теперь она налегла на слово «щедро». – Я знаю его?

– Разумеется, Изабелл…

– Леди Изабелл! – высокомерно поправила она меня, скосив глаза в сторону фургона, в котором Боб и Джон с открытыми ртами ловили каждое сказанное нами слово.

– Разумеется, леди Изабелл, – с лёгким поклоном поправился я, – вы его знаете, и даже видите сейчас едущим рядом с вашим высочеством.

– Это вы? – она так натурально изобразила изумление, что не придрался бы ни один режиссер, ни в одном из известных миров. – Вы заключили контракт сами с собой? А разве такое возможно? – вот теперь в её вопросе сквозил неподдельный интерес.

– Теоретически да, – сам не вполне уверенный в своих выкладках, ответил я, – при условии, что плата вносится со стороны.

Теперь она уже совершенно не скрывала своего интереса, направив свою лошадь почти вплотную к моему стремени.

– И каковы условия вашего нового контракта? – поинтересовалась герцогиня. Любопытство победило в женщине даже недавнюю обиду и неприязнь ко мне.

Но я вынужден был признаться в том, что и сам пока не знаю, что должен сделать, а знаю лишь, ради чего. И хотя, в мои смутные планы в первую очередь входило недопущение Генри Монтгомери к власти, дабы предупредить повторение роковых встреч вестников друг с другом на поле брани, а уж, как неизбежное условие, сохранение жизни Изабелл, она поняла всё по-своему.

– Ты хочешь остановить Генри ради меня? – девушка даже не заметила, что обратилась ко мне на «ты». – Только не убивай его, пожалуйста. Отец уже потерял одного сына, и я не хочу, чтобы его род прервался!

А то, что именно Генри повинен в смерти Стивена, спросил я её, что её саму могли убить, опоздай я буквально на пару минут, это её совершенно не волнует? То, что Генри притащил в средневековый мир танки и пулемёты, ей безразлично? А знает ли она, что один такой генри однажды сотворил с моим миром?

– Знаю, – произнесла девушка тихо, – это частью был и мой мир.

В запале я не сразу уловил смысл сказанного ею. Когда я распаляюсь, то хоть и слышу слова оппонента, но не воспринимаю их. А когда до моего сознания, наконец, добрался смысл сказанного ею, моя челюсть отвисла, а конь, казалось, сам встал, как вкопанный. Во мне боролись два желания – убить её за подлую шутку, и выслушать сперва её последнее слово.

– Ты сейчас же объясняешься, – недобро глядя на Изабелл, велел я, – или я возвращаю тебе золотой, и освобождаю себя от всех обязательств.

К моему великому изумлению, она восприняла мои слова совершенно спокойно. Позади нас со скрипом остановился фургон. Я что-то рявкнул в его сторону, и Боб с мальчиком спрыгнули в траву и отбежали на почтительное расстояние. Боб, как я заметил, успел прихватить с собой полную флягу и вяленое мясо.

– Говори, приказал я грозно.