Вестник смерти

Я бежал по лесу почти так же быстро, как по чистому полю, легко огибая стволы деревьев, перепрыгивая валежник и редкие кочки. Небо надо мной становилось всё светлее, но густые кроны деревьев ещё продолжали удерживать ночной сумрак. Фляга, плясавшая на моём бедре от каждого шага, то и дело грозила разбиться, от чего я, в конце концов, вынужден был снять её с плеча и нести в руке. Шагов за двести до поляны, где должны были ждать меня Изабелл и Боб, я остановился и, успокоив биение сердца, весь обратился в слух.

Со стороны поляны доносились странные звуки, словно скулила собака, периодически совершенно по-человечьи всхлипывая, а мягкий женский голос ласково нашёптывал ей слова утешения. Непонятно было, откуда у Изабелл появилась собака, ибо женский шепот, несомненно, принадлежал моей герцогине. По крайней мере, никакой опасности я не ощущал, поэтому, уже не таясь, пошёл прямо на голос. Сухие ветки с треском ломались у меня под ногами, предупреждая всех о моём приближении. Звуки на поляне тут же стихли, и только негромко лязгнул передёрнутый затвор автомата.

– Только гранату не бросайте, – попросил я, раздвигая руками последние кусты, отделявшие меня от моих спутников.

Лишь только я появился из леса, как на шею мне бросилась Изабелл, впервые с момента нашего знакомства с ней забыв сдержать свои чувства. В ту же секунду скуление возобновилось с новой силой. Однако никакой собаки видно поблизости не было. Зато посреди поляны лежал на животе Боб с приспущенными штанами, обеими руками сжимая свой оголённый до середины зад.

– Я уже начала беспокоиться за тебя, – шепнула мне на ухо девушка, и, проследив за моим недоумённым взглядом, едва слышно рассмеялась.

– Чем это вы тут занимаетесь? – поинтересовался я.

– Наш герой, – начала объяснять она, – мужественно сражался там, на стене замка, плечом к плечу со мной, но при отступлении был тяжело ранен в самую многострадальную часть своего тела!

Судя по её тону и улыбке, всё было далеко не так серьёзно. Однако, зная Боба, можно было предположить, что сам он считает свою рану как минимум смертельной. Освободившись от объятий Беллы, я подошёл поближе к своему слуге и присел рядом с ним на корточки. Заметив это, он перешёл от скуления к стонам, хотя одного взгляда на его молочно-белый зад, слегка перемазанный кровью, было достаточно, чтобы определить, что пуля лишь глубоко оцарапала кожу, не задев ни костей, ни даже мышц.

– Болит? – участливо спросил я раненого.

– Очень, – заныл тот. – Боб верно защищал своего хозяина, и вот теперь Боб умирает, выполнив свой долг!

– Ну, не преувеличивай. Рану промыли?

– Да, водой, – ответила девушка. – Ещё бы чем-нибудь продезинфицировать, но у нас нет ничего спиртного.

– Теперь есть, – сообщил я, и специально позволив вину во фляге громко булькнуть, поставил сосуд на землю прямо перед самым носом умирающего. – Подарок от полковника, командующего гарнизоном замка. Сейчас польём на рану, потом приложим подорожник, и через полчаса она начнёт затягиваться.

Мне едва удалось удержать, попытавшегося вскочить на ноги Боба. Он тут же бросил зажимать руками рану и вцепился во флягу мёртвой хваткой.

– Не надо никуда лить, – снова заскулил он, – это надо пить! Боб умирает от жажды! Хозяин даст Бобу сделать несколько глотков, и Боб вылечится! А к ране травку и так можно приложить, у нас все так делают!

Меня душил смех. Собственно, именно такой реакции я от нашего пьяницы и ожидал. Он почти сутки провёл на сухом пайке, и теперь содержимое фляги уже одним своим видом действовало, как обезболивающее, антисептик и антибиотик в одном лице. Только пришлось проследить, чтобы он не залил в себя всё вино разом.

– Что с Генри? – уже серьёзно спросила у меня Изабелл, когда с лечением Боба было покончено, и он, натянув, наконец, штаны, довольный лежал на траве, бормоча себе под нос какую-то пошлую песенку из местного фольклора.

– Ушёл, – и я рассказал ей подробно обо всех своих похождениях в замке, не забыв попенять Белле на то, что если бы не её настойчивость насчёт жизни мальчишки-предателя, наша миссия уже была бы завершена. Но она, казалось, пропустила моё замечание мимо ушей. Гораздо больше её заинтересовало моё свидание с полковником.

– Вот видишь, – заявила она, – всё, что ни делается – делается к лучшему! Значит, мы всё же не напрасно полезли в замок.

– Чему ты радуешься? – ко мне вернулась привычка ко всему относиться скептически. – У нас с полковником нет никаких конкретных договорённостей. А даже если б таковые были, я не стал бы строить на них свои планы. Кроме тебя, я никому больше не доверяю, особенно после предательства Джона.

– А кстати, – спохватилась Изабелл, – ты мне так и не сказал, как ты его вычислил? Как смог так точно предугадать его предательство и последствия?