Вестник в Новороссии (СИ)

Захарченко пинком оттолкнул свалившегося на него черкеса, отбросил револьверный карабин и достал пару револьверов. Черный металл хищно блестели в свете луны. Запах пороха щекотал нос, пока сердце разгоняя адреналин. Он вскинул револьверы и пошёл пробиваться к главному бараку, вокруг которого успели наставить пустых ящиков как баррикады. Из маленьких окон-бойниц отстреливались солдаты и серые, которые спустились со стен под напором горцев.

На мушку Михаила попался горец, который тянул тяжёлый ящик, чтобы освободить дверь в барак. И тут заиграли барабаны. Оркестр решил поддержать солдат.

— Ура-а-а-а, — закричал рядовой рядом и со штыком наперевес рванул к горцам. Он успел сделать с десяток шагов, прежде чем его сразила пуля.

— Ну, любители кумыса, — зло прохрипел Захаченко, с двух рук разряжая свои новенькие револьверы двойного действия.

Все что происходило дальше плыло как в тумане. Он выхватывал движение в темноте и отвечал вспышкой из ствола револьвера. Захарченко с гримасой злого гоблина из детский сказок громыхал выстрелами пока не закончились патроны.

— Ну суу, — закричал Михаил и потянулся за саблей.

Но за ним открылась дверь барака, и майора затащили внутрь. В полутемном помещении, по стенам которого постоянно стреляли, собрались все защитники. Бледное лицо капитана гарнизона выражало глубочайшее уныние.

— Майор, нас сожгут.

— Не сожгут, если отобьёмся. Примкнуть штыки! — с помощью света лампы Захарченко разобрался с запутавшейся саблей и достал ее для холодного боя. Одни из серых протянул ему заряженный револьвер.

— Мы, ваш благородие, сейчас только пистолеты зарядим, — сказал он, и по стене рядом ударила вражеская пуля.

Бойцы не заталкивали пули по одной, а просто меняли барабаны на уже снаряжённые. Пехота завистливо смотрела на них, покрепче сжимая винтовки. Захарченко убедился, что все готовы и кивнул:

— Ну, с богом! Ура-а-а-а.

Солдаты подхватили его крик и выбежали из барака.

* * *

Когда горцы прямо со стен начали прыгать в ров, Мартынов понял, чо первый раунд они проиграли. Под выстрелы, крики и барабанный бой черкесы падали на сырую землю, ломая ноги. Ночью ведь ни себя, ни товарища рядом нормально не увидишь, вот и место получше для прыжка не успевали разглядеть.

Над стеной показалось окровавленное лицо Захарченко. У него слиплись волосы и на правой стороне кровоточил глубокий порез. Он одним глазом нашел Мартынова и Шамиля, вытянул руку и поднял палец.

— Он нам что-то хочет сказать, — Шамиль тоже заметил майора, — как думаете, что?

Мартынов аж поперхнулся, устыдившись за своего бывшего коллегу, но Захарченко не унимался и согнул руку с поднятым пальцем, чтобы поперек положить другую. Ему не помешала сабля, которую держал майор. Его сдёрнули свои же со стены раньше, чем прогремели выстрелы со стороны горцев.

— Нужно их добить, — скомандовал Шамиль и посмотрел на Мартынова.

— Слушаюсь, — Мартынов повернулся к сидящему на коне Ахмету, — пойдем, братец.

Оставлять его одного с имамом Мартынов не собирался. Ахмет хмыкнул и поехал к отряду, чтобы возглавить следующую атаку.

Мартынов чуть за ним понаблюдал и хотел заговорить с Шамилем, но не стал. Имат с самым серьёзным видом витал в облаках, предвкушая победу.

* * *

Залитый своей и чужой кровью Захарченко сидел на бочке с порохом и чиркал спичкой, чтобы закурить. У него тряслись руки, но он не сдавался. На поясе у него висела сабля, которая не заходила в ножны из-за прилипшего к ней куска кожи. Захарченко затянулся сигаретой и запрокинул голову, чтобы посмотреть на звезды. На месте правого глаза ему намотали повязку, которая пропиталась кровью из вертикального пореза.

— Вашблогородие, женщины и дети на кораблях, — осторожно, косясь на бочку с порохом доложил поручик, — может и нам пора?

— А что, поместимся? — с сигаретой в зубах спросил Михаил. Он поправил обе кобуры с заряженными револьверами, показывая свое желание остаться еще на один раунд.

— В тесноте да не в обиде, — пожал плечами капитан.

— Вот что, братец, все кто может держать оружие останутся здесь. Моряки вернуться на корабли и без угрозы для пассажиров доберутся до керчи, это вопрос нескольких часов. Уже оттуда пойдет нам подмога. Раненых тоже грузите на корабли.

— Разрешите выполнять?

— Разрешаю.

Капитал щёлкнул каблуками сапог и вышел. Захарченко уже видел, что из кораблей вынесли все что могли, но места не хватало. Если же судна перегрузить, то они сядут на мель, то никто уже никуда не уйдёт. Вот и получалось: чтобы суда ушли, кто-то должен остаться.

* * *

Для второго штурма крепости собрали несколько отрядов, которые шли не одной волной, а группами с разных сторон, отрезая крепость от суши. Чтобы добраться до порта горцем нужно было пройти двор и бараки крепости, после которых начинались склады.

Люди Мартынова ударили в лоб. На стенах их никто не ждал, поэтому добровольцы из западных стран с криками и боевым кличем залезли по верёвкам и лестницам, перебираясь через вал и тела товарищей.

— Откройте ворота, — скомандовал Мартынов, прежде чем спрятался в полуразрушенной башне.