Вестники Осады

Выбранным местом для переговоров оказалась восьмикилометровой ширины равнина посреди развалин промышленной зоны размером с континент. Война пришла на Говрию задолго до Детей Императора. От огромных башен кузниц, литейных и залов сборки остались лишь расплавленные груды металла, всё ещё тлеющие и горящие спустя много месяцев после того, как их разрушители нашли себе новые цели. Лишь немногие из миллиардов когда– то трудившихся здесь людей уцелели, и теперь контуженные отчаявшиеся смертные ютились в руинах заводов, когда– то очищавших и перерабатывавших химикаты для растущего Империума. Обслуживаемые ими механизмы теперь в большинстве своём были сломаны, разбиты ещё во время орбитальной бомбардировки или втоптаны в землю наступающими пехотинцами, облачившимися в костюмы защиты от радиации. Избежавшие уничтожения заводы теперь работали бесконтрольно, закачивая кислотные химические соединения в переполненные хранилища, кипящие под вечными зимними небесами Горвии. Волны настоящих морей мышьяка бились о берега из ржавеющего металла, а догорающие башни сверкали, словно факелы. Выбранная Архорианом равнина была редким пятном открытой поверхности среди леса искорёженных железных балок и покосившихся цилиндров– хранилищ. Даже там отравленная отходами земля почернела. На ней стояли шестнадцать тяжеловооруженных воинов Эйдолона, а линзы их шлемов сверкали сиреневым цветом в вечных сумерках. Отряд возглавлял сам Разделённая Душа, возвышавшийся даже над самыми грозными из своих последователей, и тяжёлый плащ его развевался на жарком ветру. Когда– то пышные волосы теперь спутались и свисали на коже, скреплённой штырями из чёрного железа. В огромных латных перчатках Эйдолон сжимал сверкающий громовой молот, а над его нагрудником вздымались гротескные трубки органа. Глотка словно вываливалась из горжета, она отвисла, раздулась и выросла, обретя возможность извергать смертельный вопль – любимое оружие Эйдолона.

Подобны ему были и собравшиеся вокруг какофоны – воины из братства, погрузившиеся ещё глубже в порок благодаря вдохновлённым аптекариям. Их органы укрепляли и раздували, рвали и сшивали, накачивали стимуляторами до такой степени, что почти не оставалось крови, пока легионеры не превратились в нечто среднее между воином и оружием. Теперь они жили лишь для того, чтобы создавать разрывающие нервы в клочья потоки смертельного звука.

Фодеон тяжело шагал к своему господину, и с каждым шагом его сабатоны глубоко погружались в чёрную грязь. Воин не отрывал взгляда от северного края равнины. Как и большинство своих братьев, оркестратор шлема не носил, и его бледные ноздри раздувались, втягивая горький запах химикатов. Голос уже огрубел от притока адреналина и боевых наркотиков.

– Где он?

– Он уже здесь, – лениво поднял громовой молот Эйдолон, вглядываясь в дрейфующую дымку. – Разве ты его не видишь?

– Не вижу, – с недоумением уставился на развалины Фодеон, дёргая пальцами сплавленные клавиши пушки– органа.

Его слова заглушило внезапно донёсшееся с севера крещендо. Раздался грохот чего– то, похожего на выстрелы макропушек, и земля под ногами Детей Императора содрогнулась. Взорванные изнутри башни начали оседать. В небе вспыхнули прожектора, затем появились светящиеся следы трассеров от выстрелов. А потом вспыхнули сотни крошечных огоньков: линзы шлемов, фонари на орудиях, очертания танков, артиллерийских подразделений и бронированных шагоходов Детей Императора.

Фодеон сплюнул на землю, разглядев прорывающиеся на равнину войска. Его пушка– орган начала дрожать, набирая ноты до уровня, способного разрывать плоть и крушить металл.

– Вот тебе и доверие.

– Хахаха! – расхохотался Эйдолон, не сходя с места даже тогда, когда мимо пролетали первые болты. – Да уж, думаю о нём нам можно забыть.

Он повернулся на юг, высоко поднял громовой молот и включил энергетическое поле. В ответ на жест воины самого Эйдолона немедленно вышли из укрытия, переходя на бег. Появившиеся «Лэндрейдеры» с грохотом устремились вперёд, к зоне поражения. Эйдолон повернулся обратно к врагу.

– Я всегда ненавидел Архориана. Ах, как это будет восхитительно.

Призванные им воины наступали, используя гравициклы типа «Скимитар» и транспортные «Лэндспидеры», чтобы быстрее добраться до врага. Передовые отряды бросались в бой по обе стороны от командной группы, чтобы защитить его от окружения. Сквозь нарастающий рёв двигателей порывалось рычание болтерных очередей, повергавших легионеров. Над разбитой землёй вспыхнуло пламя. Эйдолон врезался в передние ряды врагов, сокрушая их ударами молота.