Вестники времён (сборник)

Изабель остановилась на очередной развилке, посмотрела влево-вправо и пожалела, что у неё не оказалось с собой ничего, чем она могла бы оставлять знаки на стенах. Вполне возможно, она уже давно бродит по кругу — полутёмные коридоры ничем не отличаются друг от друга. Можно, конечно, выцарапывать на замшелых стенах стрелки кинжалом, но жаль портить лезвие. Она уже сообразила, что угодила в какой-то огромный и запутанный лабиринт, попыталась вспомнить всё, что знала о подобных сооружениях, но додумалась только до одной полезной вещи — на каждом повороте сворачивала налево. Мысль, что лабиринт может вообще не иметь выхода, она старалась гнать, как только та осмеливалась показать свою чешуйчатую морду, распяленную в гнусной ухмылке. Она не впадёт в панику. Возможно, по сравнению с остальными ей ещё повезло — она всего лишь бродит по гигантской пустующей норе. Чутьё утверждало, что она по-прежнему находится глубоко под землёй, и Изабель не видела причин оспаривать его выводы. Она всего лишь хотела поскорее убраться отсюда и по возможности отыскать своих попутчиков.

Из левого коридора несло гнилью и прелыми листьями. Изабель принюхалась, недовольно скривилась, поколебалась, но всё же пошла вперёд, чуть пригнувшись и сжимая в руке кинжал с тонким, острым лезвием. Пока она использовала его только один раз, и то не по назначению — после некоторых размышлений отрезала подол собственного платья до колен, чтобы не мешался под ногами. Неровно обрезанные лоскуты тщательно обернула вокруг ладоней — не перчатки, но хоть какая-то защита.

«Мак-Лауд носит юбку, и ничего, никто над ним не смеётся, — угрюмо размышляла она, возясь с плотной тканью, не желавшей поддаваться стали. — Впрочем, только полный дурак рискнёт острить по поводу его одежды… или манеры разговаривать… или поведения… Чёрт, я бы не отказалась от пары штанов — наплевать на приличия, зато бегать удобно».

Бегать, как упрямо подсказывало её сердце, придётся ещё много.

— Из огня да в полымя, — вслух проговорила Изабель, пытаясь хотя бы звуками собственного голоса разогнать осязаемо висящую вокруг хрупкую тишину. Кожаные сапожки еле слышно шлёпали по неровным плитам пола, она чувствовала, что натёрла мозоли на обеих ногах. Ещё немного — и придётся искать укромное местечко для отдыха, хотя вряд ли она сможет заставить себя вздремнуть в этом месте. Поэтому она шагала дальше и дальше, пристально вглядываясь в полумрак в поисках малейшего движения, вслушиваясь и раздумывая о том, как быть. В миг первоначального испуга, когда она пришла в себя в тупике одного из коридоров, её, точно безжалостная молния, пронзила мысль — вдруг ей предстоит целую унылую вечность скитаться по равнодушным пустынным коридорам? Отблески этого кошмара ещё порой мелькали в уме, затмевая все здравые соображения.

«Возможно, мне всё это только кажется, — упрямо твердила она. — Я сплю и вижу сон».

От этой мысли становилось ещё хуже. Любые сны рано или поздно подходят к концу, и что она увидит, когда проснётся? Комнату в замке Ренн и тусклые, похожие на фальшивые медяки, погасшие глаза наследника фамилии де Транкавель? Лучше уж мрачный лабиринт… За всё в конечном счёте приходится расплачиваться.

Она замерла, повернув голову набок и насторожившись. Нет, не показалось — издалека доносились непонятные звуки, похожие на ритмичное «топ-топ-топ». Убежать или пойти навстречу? Бегство выглядело более разумным — вряд ли тут можно наткнуться на доброго самаритянина или другого такого же заблудившегося посетителя. Это местечко мало походило на излюбленное место уединённых прогулок.

«Смотря чьих прогулок, — Изабель поёжилась и навострила уши. — Почему я только позволила им совершить такую глупость? Мы могли бы попробовать бежать другим путём. Могли бы… Кого ты пытаешься обмануть? Нам не оставили иного выбора. Не скули, пошевеливайся, если хочешь жить!»

Следующая развилка предоставляла ей целых четыре возможных пути, и она упрямо выбрала самый крайний слева проход. Топот стал отчётливее, теперь она уже не сомневалась, что поблизости бродит некое крупное создание. Не человек, слишком тяжёлые и частые шаги. Животное. Скорее всего, опасное. Она пошла быстрее, настойчиво твердя себе, что не должна, не имеет права срываться в бессмысленный бег. Если она побежит, зверь услышит её и наверняка захочет разузнать, кто забрёл в его владения. Пока она ведёт себя тихо, у неё остаётся возможность проскользнуть незамеченной. Здесь должен быть выход. Какой прок создавать лабиринт без выхода, ведь тогда пропадает само его содержание и цель? Во сне она сейчас или всё происходит наяву — не имеет значения. У неё есть долг и невыполненные обязательства, и никакие запутанные коридоры не заставят её сдаться, захныкать и истошно звать на помощь.

«Выберешься — сможешь вволю порыдать, и желательно на чьём-нибудь надёжном плече, — хмыкнула она, перепрыгивая через расплывчато поблёскивающую лужу. — А сейчас помалкивай».