Вестники

Чез моргнул. Дом выглядел заброшенным. Распахнутая входная дверь покачивалась на ветру. Чез посмотрел на верхний ряд окон в прихожей, которых не было в доме госпожи Моралес в другом мире: все стёкла разбиты, занавески и жалюзи колышатся от сквозняка.

– На людей в этом доме тоже напали, – мрачно сказал Рокки, подходя к Чезу и Эмме. – Может быть, сначала напали на них. А потом… потом… ну, как это бывает… всех увезли отсюда? Похитили?

Чез вспомнил послание, которое получила Натали: «Мы все в опасности. Помогите мне, а я помогу вам». Он вспомнил, какая закулисная битва разыгралась между доброй судьёй и злым мэром во время их прошлого визита в этот мир. Казалось, судья Моралес тогда победила, но…

«Мэр на свободе, и он напал на нас, – подумал Чез. – А судьи нигде не видно. Это плохой знак».

– Возможно, монетка от другой Натали предупреждала нас именно об этом, – сказал он, поморщившись. – Об обоих нападениях, там и здесь. Но… мы не помогли другой Натали и её маме. Мы стали играть с монетками и отвлеклись. – Чез почувствовал, что краснеет. При воспоминании о монетках у него закружилась голова. Когда они посыпались сверху, когда Натали осторожно переложила их ему в ладони… что он мог почувствовать, кроме радостного удивления и трепета? И что мог делать? Только смотреть на Натали и улыбаться… Чез взглянул на монетки, которые по-прежнему сжимал в левой руке. Почти всё, что отдала ему Натали, он сохранил.

– Они нас просто свели с ума, – признала Кона. – Но, по-моему, это не лучший способ передавать сообщения.

– Хм, – сказала Эмма и начала рыться в кармане. Она достала свою монетку и протянула её Чезу. – Подожди минуту… нет, тридцать секунд, а потом верни её мне. – Она шагнула в коридор, полный бомб-вонючек.

И сразу же зарыдала.

Это было ужасно. У неё словно разрывалось сердце, как если бы все, кто был ей дорог, погибли, и она знала, что больше в её жизни не будет ни одного проблеска света. Она топала ногами и царапала себе щёки.

Чез не мог этого вынести.

– Эмма, пожалуйста, перестань! – взмолился он. – Выходи оттуда! Всё будет хорошо, я обещаю! Я… – Он в отчаянии сунул ей монетку, хотя тридцать секунд ещё не прошли.

Эмма вернулась в комнату. Глаза у неё ещё блестели от слёз, но морок[1] прошёл. Углы губ у Эммы дрожали – она пыталась улыбнуться.

Финн крепко обнял Чеза и Эмму, как будто они оба только что спаслись от страшной опасности.

– Что вы делаете? – недовольно спросил Рокки. – Некогда играть с бомбами-вонючками! Мои мама, брат и сестра по-прежнему в опасности! – Он посмотрел вокруг, явно ожидая, что Кона его поддержит. Но у той глаза блестели почти так же, как у Эммы.

– Она пытается понять, в чём там дело с монетками, – объяснила Кона. – С монетками, бомбами-вонючками, разными мирами и… с нами. Да, Эмма?

Эмма вознаградила Кону широкой улыбкой. Конечно, у них не совпадали мысли, как у обеих Натали. Или даже как у мамы и миссис Густано. Но они с Коной уж точно понимали друг друга.

– Не знаю, на что ещё они способны, но рядом с бомбами-вонючками эти монетки дают что-то вроде иммунитета, – сказала Эмма. – Они защищают от страха.

Рокки порылся в кармане и достал монетку с надписью «Пожалуйста, послушай». Судя по всему, ему очень хотелось проверить гипотезу Эммы, но он не решался.

– Я держу монетку в руке и всё равно чую этот запах, – пожаловался он. – И какой-то голос в голове говорит: «Может быть, ты больше никогда не увидишь близких. Может быть, они сейчас страдают, а ты даже не пытаешься им помочь».

– Правильно, – кивнула Эмма. – Именно так – «Может быть, ты их никогда не увидишь. Может быть, они страдают». Но без монетки ты будешь думать: «Я точно знаю, что никогда их больше не увижу. Я точно знаю, что они страдают, а я ничего не могу сделать. Я ненавижу себя. Ненавижу всё на свете. Надежды нет».

Рокки сунул руку с монеткой в карман.

Чез тоже крепче сжал кулак.

– Вы заметили, что у всех нас есть монетки? – спросила Эмма.

Чез огляделся. Кона похлопывала по карману. Финн так крепко стиснул кулак, что костяшки побелели.

– Кроме Кафи, – сказала Кона, осматривая руки и одежду сестрёнки. – Хотя подождите… Кафи, как ты умудрилась засунуть монетку в комбинезон? – Она расстегнула молнию. Кафи тут же сморщилась и заплакала. Кона положила монетку обратно. – Ладно, ладно, пусть остаётся. – Она застегнула комбинезон. Кафи перестала плакать, прижалась к старшей сестре и сунула палец в рот.

– Я думаю, нам нужно отойти подальше от этого запаха, чтобы собраться с мыслями, – сказал Чез и потянул Финна и Эмму за собой, уводя от тайного хода.

Рокки захлопнул дверь и вдобавок пнул её.

– Вот так, – сказал он.

Как только все вернулись в гостиную, Финн схватил с пола рычаг.

– Мы вернёмся домой, и наши монетки нас защитят! Мы отдадим их маме, Натали и всем остальным. Ура, у нас есть план! – восклицал он, пританцовывая. Настроение у него явно улучшилось.