Вестница скорби (СИ)

— Нет! Не говори так, слышишь?! Ты не погибнешь, ясно? С тобой ничего не случится, и прошу эту тему закрыть! — крикнул он на меня, что я даже остолбенела на несколько минут. Его лицо исказила ярость, а в глазах металась злость. Я не знаю, что его так разозлило, но его ярость немного пугала меня, даже появились мысли бежать отсюда без оглядки.

Осознав, что сделал, мужчина отступил на шаг, с его лица всё исчезло, словно это мне показалось. Теперь он был напуган, и опять непонятно чем. Минуты две мы смотрели неотрывно друг на друга. Он ждал моих действий, а я — продолжение его речи, хотя, на это уже нельзя было надеяться. Его виноватый взгляд скользил по мне, а губы то открывались, то закрывались. Он хотел что-то сказать, однако не мог. Потом он просто развернулся и чуть ли не убежал из комнаты.

Я осталась одна около карты, погруженная в размышления. Он не стал выяснять со мной какие-то вопросы, не стал объяснять своё поведение, он просто сбежал, ведь это легче — сбежать от проблем и зависнуть в запутанных мыслях.

Я не понимала его, не сейчас. Пусть он на меня накричал, пусть попросил заткнуться и перебил мою речь, но я не сержусь, нет. Во мне почти нет дикой ярости и ненависти, во всяком случае, я ничего такого не чувствовала. Мои чувства к этому человеку добры и чисты, может, немного нежные. Я бы пожалела его, но не знаю, какова будет его реакция, когда зайду к нему и расспрошу о поведении.

Выйдя из комнаты, я решила зайти к Жозефине. Из ее комнаты слышны были голоса, один принадлежал послу Инквизиции, второй я не знала. Войдя внутрь, я застала саму Жозефину, немного растерянную, и какого-то мужчину. Он был высокий, лысый и с маской на лице. Даже не зная, зачем он пришел, я уже чувствовала к нему антипатию.

— Инквизиция не может остаться, леди посол, если вы не сможете доказать, что она основана по приказу Джустинии, — голос его был холоден и серьезен. Голубые глаза мужчины стали изучать меня, как только я появилась в комнате.

— Момент сейчас неподходящий, маркиз. С каждым днем всё больше стекается паствы, — ответила ему девушка. Она была настроена решительно и спорила, хоть этот человек был весьма важным. Я знала, что это её работа — успокаивать пыл таких важных и недовольных персон, и всё равно жалела. Переговоры многое решают, к тому же, это безопасно ровно до того момента, пока не придет тот, кто на переговоры будет не согласен, и решит всё мечом да кровью.

— Но позвольте вам представить отважную героиню, которая рисковала жизнью, чтобы сдержать магию Бреши, — Жози повернулась ко мне, а я стала рядом с ней. Если она ищет во мне поддержку, она её, разумеется, получит.

— Матрельхельд, это маркиз дю Рейон, один из самых горячих сторонников Верховной жрицы, Джустинии, а также законный владелец Убежища, — продолжила она.

Я, как принято, поклонилась ему до пола. Если люди жмут руки во время знакомства, то я поклоняюсь. Хотела бы я знать, почему такая привычка вбита в меня, и что она означает.

Я посмотрела в глаза маркизу и вложила в свой взгляд столько неприязни, сколько было нужно для того, чтобы он покинул Убежище.

Только вот то, что он владелец Убежища, меня насторожило. Неужели он отберет эту землю и выгонит нас отсюда? Если он только попробует это сделать, я его тут и закопаю.

— Род дю Рейон отдал эти земли внаем Джустинии, для паломников. И ваша “Инквизиция” преемником земель по нашему соглашению не является, — пояснил он и перевел взгляд на посла.

Теперь моя очередь отвечать. Ну что же, поехали.

— Тут много людей, они приходят сюда и просят помощи. И вы хотите забрать эти земли? Посмотрите, сколько людей умрут от голода или холода! Но это ещё половина беды. Им нужно это место, и вы не имеете право их выгонять, — сказала я, сложив руки на груди.

Здесь раненые, больные, голодные и они должны уходить, потому что этого захотел какой-то там маркиз, который не видел никогда ни голода, ни холода, ничего. Я не позволю такой твари вершить суд.

— А кому они здесь нужны? Да, и я имею полное право их отсюда вышвырнуть вместе с вами, Матрельхельд, — в его голосе слышалась ярость вместе со злостью. Ему не нравилось, что ему, этакой главной шишке, угрожают. А я буду защищать живущих здесь людей, даже рискуя своей жизнью. Я помогу им во всем и докажу, что хоть в общих чертах я не человек, но у меня есть душа, которая намного добрее, чем у этих высших особ.

— Имеете? Правда? Неужели? Нет, пока я здесь, вы ни на что права не имеете, ясно? Никаким законом и никакой силой вы не заставите меня уйти вместе с людьми в снег. Я не позволю вам судить о том, что от вас так далеко и о чем вы совсем не знаете. Тут я для вас закон, — угрожающе произнесла я, хоть голос мой оставался тихим, спокойным и холодным.

— Матрельхельд, что ты делаешь? — неожиданно вмешалась Жози.

Но это была наша с этим человеком борьба. Маркиз смотрел на меня, поражаясь моей отваге и наглости. Пусть считает меня, кем хочет, пусть делает против меня что хочет, я ничего не отдам.