«Весы» и другие пьесы

Фойе родильного дома с входной стеклянной дверью. За дверью хорошо видно крыльцо. Темно. Ночь. Слева в фойе дверь с надписью «Приёмный покой». В самом фойе вдоль стены стоят стулья и диваны. На одном диване, ближе к входной двери, сидит Игорь. Он сидит неподвижно, смотрит прямо перед собой. Рядом с ним лежат журнал и портфель. Очевидно, что так он сидит какое-то продолжительное время. Тишина. Вдруг дверь в приёмный покой открывается. Из неё выходят Артём и Галина Борисовна. У неё в руках пальто. Артём в белом незастёгнутом халате. У обоих на ногах синие медицинские бахилы. Оба стараются говорить громким шёпотом.

Артём. …ну зачем вы опять начинаете? Галина Борисовна! Зачем эти импровизации очередные? Мы же всё решили… Решили твёрдо и окончательно… Все согласились. Вы прежде всего согласились… Ну для чего вы взяли и нагрянули?! Ехали на ночь глядя! Всех сейчас переволновали…

Галина Борисовна. Артём, милый мой, хороший… Что значит «нагрянула»? Разве я могла просто сидеть дома и ждать? Я не смогла… У меня сон был очень нехороший. Предчувствие плохое у меня. Я, конечно же, поехала…

Артём. Так! Остановитесь! Какое ещё предчувствие? Какой сон?! Опомнитесь, Галина Борисовна! (Артём заговорил громко, но осёкся и посмотрел на сидящего в стороне Игоря. Тот сидел, откинувшись, с закрытыми глазами. Артём снова перешёл на громкий шёпот.) Что за дикие фантазии? Что за мракобесие?! Пожалуйста, бога ради, не здесь и не сейчас… Поймите! Всё идёт хорошо! Всё шло и идёт хорошо. Понимаете? Всё по графику. Всё идеально… Пожалуйста, не тревожьте ни её, ни врачей, ни меня. Пока вы не появились, всё было просто безупречно…

Галина Борисовна. Конечно, конечно! Но и ты меня пойми, это же моя девочка, она, конечно, во мне нуждается… Ей, конечно, надо, чтобы мама была рядом.

Артём. Эта девочка – моя жена! Здесь и сейчас она – моя жена. И здесь и сейчас для нас происходит наше важнейшее в жизни событие… Понимаете? (Артём берёт Галину Борисовну за плечи и чуть-чуть приближается к ней. Интонация его меняется, он начинает говорить медленно и назидательно.) Это наше событие, поймите! Наше! И мы решили быть вместе. Это было наше общее решение. Мы всё подробно обсудили… А тут вы врываетесь. (Улыбается, снисходительно наклонив голову.) Это как раз и называется – «нагрянули». Хорошо, что вас перехватили и она не знает, что вы здесь. Тем более с вашим этим… негативом.

Галина Борисовна (отстраняясь, громко). Что значит «перехватили»? С каким негативом?! Ты кого из меня делаешь?..

Артём. Тише, тише! (Оглядывается на Игоря. Тот сидит так же, с закрытыми глазами.) С каким негативом? С этими вашими предчувствиями, с вашими снами. Ей сейчас это решительно ни к чему. Она… С ней сейчас такое происходит… Такое таинство…

Галина Борисовна. Какое таинство?! Мальчик мой! То, что сейчас происходит, я прекрасно знаю. Моя дочь рожает! Этим всё сказано. И я не нагрянула. Я приехала, чтобы быть в этот… Такой важный, такой трудный момент рядом с моей доченькой… И я лучше всех в мире знаю, что ей сейчас нужно… Я её мама, понимаешь ты? Мама! Я её родила…

Артём. Конечно, конечно… Разумеется! Но… К ней сейчас уже нельзя. Уже всё началось. И всё идёт как нельзя лучше и по плану. Врачи абсолютно всем довольны. Ваше появление только внесёт… Волнение. Хорошее или плохое – это неважно. Но волнение. Поймите!.. Для неё вы сейчас дома, за сто километров отсюда, ждёте от меня радостных новостей. Пусть так для неё всё и остаётся…

Галина Борисовна. То есть мне нельзя к ней пройти?

Артём. Вот именно, нельзя. Извините.

Галина Борисовна. Это кто так решил?

Артём. Кто?.. Просто нельзя. Туда сейчас никому, кроме врачей и медперсонала, нельзя. Как будто вы сами не знаете. Здесь не санаторий, не гостиница. Кому я это объясняю, вы сами всё лучше меня знаете! Галина Борисовна! Родная…

Галина Борисовна. А тебе можно?

Артём. А мне можно.