Небольшой, но прекрасно укомплектованный авиаполк полностью контролировал воздушное пространство над горами Амба, отмечая все передвижения войск и нанося удары по любым их скоплениям. Во время одного из первых обедов в новой ставке лейтенант Витторио Муссолини, один из самых отчаянных асов Королевских ВВС, младший из двух сыновей дуче, потчевал своего нового командующего рассказами о своих полетах над вражеской территорией, и Бадолио, которому в предыдущих кампаниях не приходилось тесно взаимодействовать с авиацией, был восхищен новым смертоносным оружием. Он завороженно слушал, как юный летчик рассказывал об эффективности воздушной бомбардировки, в особенности его поразил рассказ о том, как молодой человек бомбил отряд в триста или более всадников, предводительствуемых высоким человеком в темном одеянии.
— Я бросил единственную стокилограммовую бомбу с высоты менее ста метров. Она попала точно в середину скакавшего галопом отряда. Они разлетелись, как лепестки опавшей розы, а высокого предводителя так швырнуло взрывной волной, что он едва не задел крыло моего самолета. Прекрасное было зрелище и величественное.
Бадолио был рад, что под его командованием состоят молодые люди с таким боевым настроем, он наклонился над столом, уставленным поблескивавшим серебром и искрившимся хрусталем, за которым занимал председательское место, чтобы получше рассмотреть летчика в красивом голубом мундире. Юноша с классическими чертами лица и вьющимися черными волосами вполне мог бы служить художнику моделью молодого Маркса. Генерал обернулся наконец к полковнику авиации, сидевшему рядом с ним.
— Я хотел бы знать, полковник, что думают ваши молодые люди… Я слышал много доводов за и против, но хотел бы знать ваше мнение. Стоит ли нам использовать горчичный газ?[16]
— Полагаю, что могу ответить за своих ребят. — Полковник пригубил вина и, как бы ища поддержки, взглянул на молодого аса, которому еще не было и двадцати лет. — Полагаю, ответ может быть один — да! Мы должны использовать все оружие, которое у нас есть.
Бадолио кивнул. Эта мысль вполне согласовывалась с его собственными представлениями, и на следующее утро он приказал доставить емкости с горчичным газом со складов в Массауа, где де Боно с удовольствием их оставил, и переправить их на все аэродромы, которыми пользовалась итальянская авиация. Тысячи и тысячи дикарей узнают, что такое эта едкая роса. Артиллерийские обстрелы и воздушные налеты они выдерживали с таким мужеством, какому могли бы позавидовать самые отборные европейские армии, но они никогда не освоятся со смертоносным веществом, превращающим их мирные горные пастбища в поля смерти. В большинстве своем они не носили обуви и потому были особенно уязвимы для этого тихого убийцы, действовавшего как бы тайком: с человека сперва сходила кожа, потом и мясо отслаивалось от костей.
Это решение было не единственным, принятым в тот день новым командующим, и все они вместе взятые обозначили крутой поворот от медлительного, но не безжалостного вторжения де Боно к тотальной войне, ведущейся с одной лишь жестокой целью.
Муссолини хотел получить ястреба, и он сделал правильный выбор.
Сейчас этот ястреб стоял посреди кабинета в величественном двухэтажном особняке главной ставки в Асмаре. Его сжигало нетерпение, он не мог усидеть в кресле за широким письменным столом; когда он мерил шагами кафельный пол, каблуки его грохотали, как палочки по барабану. Шагал он так легко, что никому и в голову не пришло бы дать ему его шестьдесят пять лет.
Он набычился, утопив голову в широких боксерских плечах, выдвинув вперед подбородок — тяжелый подбородок под большим бесформенным носом, короткой щеточкой седых усов и крупным жестоким ртом.
Его змеиные глаза, глубоко сидевшие в темных глазницах, живо поблескивали, когда он пробегал списки дивизионных и полковых командиров, интересуясь прежде всего одним — участвуют ли они в боевых действиях.
Слишком часто ответ на этот вопрос был отрицательный или, в лучшем случае, половинчатый, и потому, когда он наконец обнаружил настоящего закаленного в боях солдата, его радости не было предела.