Весы змея

Партанцев становилось всё меньше, и даже хотя в эту ночь к нему возвратились брат и друг детства, потеря Тимеона лишь подчеркнула, что прошлое Ульдиссиана мало-помалу стирается. Слабым утешением служило, что Йонас — некогда испещрённый шрамами Йонас — командовал остальными во имя своего единственного кровного родственника.

«Будь ты проклята, Лилит!» — тихо ругнулся он. Нет, это никогда не кончится! Если она не добьётся успеха с Триединым, демонесса улизнёт, чтобы найти какой-нибудь другой способ, как захватить эдиремов… Захватить всёчеловечество в свои руки.

Он не мог ей этого позволить. Он не мог дать ей продолжить. Ульдиссиан представил её перед собой, представил её в своём захвате…

И она была.

Дочь Мефисто стояла прямо напротив Ульдиссиана с таким же выражением удивления на лице, как и у него. Она была в своём истинном обличии рептилии-соблазнительницы, в каком он видел её в последний раз. Ульдиссиан и в самом деле держал её, как рисовал в своём воображении, руки больно и тесно обвились вокруг её плеч. Их лица находились меньше чем в футе друг от друга.

К несчастью, первой пришла в себя Лилит. Её зияющий рот преобразился в знакомую обезоруживающую улыбку, с помощью которой Лилия в самом начале покорила его сердце.

— Ох, Ульдиссиан, любовь моя! Если ты хотел, чтобы я вновь оказалась в твоих руках, нужно было просто сказать мне об этом.

Что-то обвилось вокруг его горла, затягиваясь подобно змее. Слишком поздно он понял, что это её хвост.

— Нам стоит отправиться в более укромное место, ты так не считаешь?

Они исчезли с поля боя.

* * *

Серентия почувствовала удивление Ульдиссиана и его последующий испуг, но борьба с Триединым помешала ей прийти к нему на помощь. Она ощутила отвратительное присутствие Лилит и чуть не закричала в ужасе, когда он и демонесса исчезли.

Но даже тогда дочь торговца не могла ничего поделать, только продолжать воевать и убивать надзирателей мира, жрецов и морлу, которых как будто становилось тем больше, чем больше их умирало. Возвращение Мендельна и избавление им многих морлу от их пародии на жизнь помогло предотвратить бойню, но этим делом и ограничилось. Служители храма были лучше подготовлены для этого хаоса; последователи Ульдиссиана всё ещё были большей частью фермерами, торговцами и т. п.

Однако они воевали с большими решимостью и умением, чем даже она могла представить… Вопрос был в том, окажется ли этого достаточно?

Двое морлу напали на неё. Но, прежде чем Серентия успела разобраться с ними, стрелы в быстрой последовательности пронзили глаза и горла нападавших. Каждое попадание сопровождалось вспышкой энергии.

Морлу упали.

«Ахилий?» — выпалила она. Через Ульдиссиана Серентия узнала о присутствии лучника, но, поскольку сама не могла его ощутить, верила лишь наполовину. Но теперь…

Теперь темноволосая девушка стала биться жёстче. Ахилий был с ней, пусть она и не увидела его воочию. Он был с ней. Чем ни кончится бой, победой или поражением, они будут вместе.

В жизни или смерти они будут вместе…

* * *

Если бы кто-то заранее сообщил Мендельну, что ему достанет сил не только пережить потерю руки, но и действовать после этого как ни в чём не бывало, он бы посчитал собеседника сумасшедшим. Теперь он себясчитал сумасшедшим… Но не беспокоился об этом. Ульдиссиан исчез, его взяла демонесса. Мендельн не знал, что в настоящий момент происходило с его братом, но явно что-то нехорошее. Лилит уж точно была сыта по горло его сопротивлением; она захочет, чтобы он заплатил за это, и заплатил сполна.

«Я хотел стоять бок о бок с ним, — с горечью подумал Мендельн. — Недолго же мне удалось это делать…»

Он думал позвать Ратму и Траг’Оула, но почему-то не стал. Вместо этого он использовал своё ранение и свою скорбь как источники силы для работы. Один морлу за другим, лишённые демонической эссенции, которая оживила их, падали перед ним. Правда, каждое заклинание отнимало у него изрядную долю сил, чего он не хотел выказывать внешне. При этом оставалось ещё очень много морлу, и их свирепые клинки продолжали прорываться сквозь щиты эдиремов, обрызгивая внутренностями несчастливцев других защитников.

«Они все должны быть изгнаны, если мы хотим победить… Или даже выжить… Должны!»

Морлу прорвался. Вместо того чтобы атаковать сзади тех, кто воевал с Триединым, звероподобный воин направился к детям и слабейшим в круге. Чудовищная ухмылка растянулась по его неестественному лицу. В то же самое время ещё двое морлу проскочили через бреши в рядах последователей Ульдиссиана. Эдиремы не имели недостатка в силе и храбрости, и уже не раз доказали это; их просто было меньше, и им не доставало опыта в гнусном мастерстве убийства.

«Они должны быть изгнаны!» Но только он до сих пор выражал это желание и обладал такой способностью. Всё, что показали или чему научили его дракон или Ратма, ничего не стоило. Ни один из их методов или заклинаний не сосредотачивался на такой монументальной и отчаянной задаче.

Однако Мендельн должен был попытаться. Это всё ещё не означало, что эдиремы будут спасены, но просто так сдаваться…