Ветчина бедняков

Одна из фотографий стала последней каплей. Фотография, изображающая секс с мертвым ребенком… Она не смогла его перехватить. Вскочив, он принялся бить толстяка по лицу. Он бил его с такой силой, что вскоре тот перестал даже выть….. Во все стороны летели брызги крови… с ужасом она попыталась перехватить его руки… Наконец ей удалось его оттащить… На лице толстяка больше нельзя было разглядеть никаких черт… Все лицо представляло собой сплошную кровавую маску с содранной кожей и синими участками обнаженных жил… Несмотря на это, он был еще жив… Проверив, что он жив, яростно обернулась к Артуру:

– ты сошел с ума?! Нам не хватало убийства?!

Он не ответил. По его лицу текли слезы. Потом, проглотитв их, попытался сказать:

– Я не могу это вынести… Не могу…

Обняв его за плечи, подвела к снимкам:

– ты должен это сделать. Пожалуйста. Ради Стасиков. Осталось совсем немного. Мы должны досмотреть.

Наконец с просмотром было закончено. Артуру удалось взять себя в руки, и он работал достаточно быстро. Последняя лента пленки упала на пол. В каком-то одурении уставились друг на друга.

– толстяк был прав, – сказала она, – их здесь нет.

Стасиков не было ни на одной пленке за все два года. Их не было ни на первых пленках, ни в конце, ни в середине. Их не было нигде. Стасики никогда не были в проклятой студии. Их не снимали. Онемев от этого провала, она молча смотрели друг на друга. Артур первый произнес страшное слово. Он сказал:

– Это тупик.

Глава 36.

Дождь заливал дом, протекал в огромную щель под стеной, создавал на полу месиво грязи. Обхватив руками колени, она сидела на диване, бессмысленно наблюдая, как косые грязноватые струи ливня режут на полосы поверхность окна. Это был сплошной серый дождь, стеной, унылый и безнадежный… Горький, как безудержная прихоть разума, обреченного на гибель. Артур вошел в комнату с дымящейся чашкой в руках и какой-то тарелкой. Она не повернула голову в его сторону.

– Черт, домик залит, – Артур громко поставил чашку на стол, – я понимаю, почему из этого проклятого дома кто-то сбежал. Он же ни на что не годен.

Она молчала. Дождь бушевал за стенами не прекращающейся надсадной нотой. Под него было проще молчать.

– Съешь хоть бутерброд! Если ты будешь сидеть так и ничего не есть, последуешь за своими Стасиками!

– Что ты имеешь в виду? – шевельнувшись, почувствовала боль во всем теле. Слишком долго сидела так.

– То, что сказал, – Артур сел рядом, – Стасики мертвы. Тебе надо смириться с этим.

– Смириться – и что дальше?

– Я не знаю…. Наверное, ехать домой….

– Я никуда не поеду! Не поеду! Этого ты не дождешься!

– Перестань! Я не думал ни о чем плохом.

– А о чем вообще ты думал, если мог мне такое сказать?

– Хорошо, допустим, я не прав. Допустим, Стасики живы и даже где-то находятся. Что ты собираешься делать дальше?

Она молчала. Дождь стал меньше. В грязное стекло теперь били редкие капли, как тяжелые комья земли о крышку гроба.

– Ты должна смириться и понять, что все дальнейшие действия будут просто бессмысленны! Мы сделали все, что только можно, и даже больше. Ничего уже сделать нельзя. Я знаю, как тебе больно, но я должен это сказать. Я понимаю, почему ты не хочешь успокоиться: в глубине души ты винишь себя за смерть сестры. Но ты ни в чем не виновата. Она сама виновна во всем, что с ней произошло. И если ты отыщешь след ее детей, ты не вернешь ее к жизни. Ты не вернешь так же ваши теплые отношения в детстве. Мне жаль, но ты должна мыслить реально. Нет никакой надежды найти ее детей. Они погибли. В этом страшном и жестоком мире каждый день кто-то исчезает бесследно. А близкие надеются, ждут… Может быть, Стасики уже стали ангелами. Маленькими светлыми ангелами. Поверь, в том мире им гораздо лучше, чем здесь. Ты должна принять их смерть, смириться с ней и продолжать жить дальше. Вспомни: у тебя есть сын. Сын, которому ты очень нужна. Возвращайся домой. Со временем все уладится. Самое трудное – это принять решение жить дальше. И невероятно трудно сделать к этому первый шаг.

Он замолчал, остановился передохнуть и дождаться от нее хоть одного слова…. Но ничего не дождался. Она сидела как изваяние, по – прежнему продолжая молчать.

– если хочешь, я отвезу тебя на вокзал, когда закончится дождь. И посажу в поезд. А если ты хочешь, я поеду с тобой – проследить, чтобы все было благополучно в пути. Что скажешь?

– Принеси мне кофе! Машку кофе мне и себе. Мне холодно.

Он с сомнением покачал головой, но все-таки скрылся в дверях. Когда он вернулся с чашкой, она стояла возле стола и доедала бутерброд, который он ей принес. Обворожительно улыбнувшись, она взяла напиток, пригубила, потом сказала:

– С чем для тебя ассоциируется словосочетание «малиновое варенье»?

– ты сходишь с ума?!

– нисколько! Давай просто поиграем. Пофантазируем, отвлечемся от реальности. Что бы ты подумал, если б я услышал слова «малиновое варенье»? Какие ассоциации возникли бы у тебя, если отбросить в сторону само варенье из малины?

– Тебе действительно это интересно?

– Очень! Итак, ты слышишь «малиновое варенье». Что приходит тебе на ум, о чем ты можешь подумать?