Ветер Безлюдья

— Хочешь, помоги, хочешь садись и сразу рассказывай.

— Так это ты рассказывай, — я улыбнулась, мельком глянув в зеркало и поверив, насколько еще зареванная была, сошли ли пятна, — ты только что вернулась.

— Учеба, учеба, учеба. Это не интересно и сегодня будет не мой вечер. Что стряслось и откуда синяк? Это же не кавалер какой…

— Нет, в глаз мне прилетело от настоящих бандитов. Ната… — я залезла на высокий стул, пока она начала хозяйничать на моей кухне, — я не знаю, как рассказывать.

Соседка улыбнулась, заботливым жестом стерла со щек уже полу просохшие слезы:

— А как хочешь, хоть с самого начала. Тайн силком тянуть не буду, но знай, ты — моя подруга. И все твои секреты я сохраню как в могиле.

Я не коснулась темы прошлого и нашей компании, обойдя пока историю нахождения каждого, но рассказала ей о том, как судьба столкнула с Гранидом, как он жил здесь, что делал, что говорил, что я чувствовала. Меня так сильно задело его осуждение и неприятие. Почему еще утром все было так хорошо, по-человечески, даже заботливо и тепло, а потом вдруг переменилось?

Под поздний вечер мы обе перебрались в комнату — она лежала на диване, поглаживая Таксофона под боком, я сидела на полу с Ёриком на коленках.

— Мне кажется, что ты в него влюбилась.

Я пожала плечами:

— Никогда не влюблялась и не знаю, как это определяется…

— Раз тебе настолько не все равно, что он о тебе думает, — значит ты попалась. Разве так плачут из-за мужчины, к которому равнодушны?

— Понятия не имею.

Соседка покосилась на меня, выждала подозрительную паузу и спросила:

— Ты сколько раз была в отношениях?

На меня накатило предательское чувство, что сейчас случится еще один удар в спину, потому что Наталья, чуть старше меня, женщина, имеющая дочь, бывшая в браке, все в этой жизни знающая… посмеется надо мной. Быть такой как я, — не стыдно в семнадцать, но ненормально в тридцать семь. Еще одного осуждения я не вынесу. Нравоучения «как правильно» не вынесу. Я сама на себя готова была обрушить любые обвинения, что не взрослею и не хочу, что застряла в не своем возрасте, что инфантилка, что просто дура… Но чувствовать отчуждение от тех, кто близок, слишком больно.

— Ни разу не была. — Наталья ответила за меня, правильно поняв тяжелое молчание и глаза в пол. — Господи, не дай мне умереть от зависти…

— Ты так шутишь?

По тону было непохоже.

— Я более чем серьезно. Все бы отдала за возможность испытывать все впервые. Целовалась?

Опять промолчала. А Ната, положив себе ладонь на лоб, выдохнула почти со свистом. Этого оказалось мало — она дотянулась до маленькой диванной подушки, и ткнулась в нее лицом. Стала смеяться. Не зло и не с издевкой, а будто от неверия. Отдышавшись, прошептала:

— Где моя юность? Где моя первая любовь? Эльса, можно я задам тебе один нескромный вопрос?

— Можно.

— Тебя к нему тянет? Не сердцем, а телесно? Хочется почувствовать его поцелуй?

Это уже три вопроса. Я поежилась и даже сморщила нос, от неловкости и легкого дежавю маминых дознаний. Эта сторона жизни была для нее так важна, что я лгала ей и не призналась бы под пытками, насколько все чувственное далеко от меня. Но здесь ответила честно:

— Нет.

— Значит, еще придет. Счастливая ты! Эльса, ты слова своего Гранида не принимай слишком близко. Поступки же о другом говорят. Мало ли, что на его чувства повлияло, что его так перекашивает, сам пусть и разбирается. А ты оставайся собой, в обиду даже словестную не давай, говори, когда не нравится — что не нравится. А еще… я уверена, что он к тебе тоже не ровно дышит. Тебя невозможно не полюбить, ты настоящая и открытая. И не для всех и каждого, а тем, кого сама сердцем почувствовала. Вот у меня никогда подруги не было, я даже и не знала, что способна так прикипеть и так откровенничать — когда уже дремучая тетенька, а не девчонка. А ты, Эльса, как ключик — взяла и открыла.

Из-за «ключика» мелькнула и пропала мысль о реакторе. Я задвинула ее снова в дальний угол, почувствовав, как меня залечивают слова Натальи, и я готова верить в них без оглядки. Уверенность в себе воскресала от этой поддержки, а благодарность заполнила сердце.

— Я тоже признаюсь тебе, но ты не смейся…

— Издеваешься? Как я могу?

— Ты в любовь с первого взгляда веришь?

— Не очень.

— И я не очень. Совсем не верю. И даже дочь моя не верит, хотя она еще в поре юности. Только один случай… мне покоя от него нет, и я все время вспоминаю тот день… а ведь ничего, кроме взгляда и не было…

— Ты про встречу со следователем в нашем коридоре?

Наталья вскинулась на локтях и посмотрела с упреком, как будто хотела поделиться, но скрыть личность мужчины. А я разоблачила. Но уже через миг ее взгляд беспомощно уперся в потолок, волнение даже на загорелой коже выдало себя румянцем:

— Да. Это очень глупо…

— Ага. А моя история не глупо? Брось. Тем более, это любовь не с первого взгляда, а, как минимум, со второго.

— Все-таки ты смеешься…

— Он спрашивал о тебе.

— Врешь! Что?.. Он?