Ветер Безлюдья

На наушник я не переключала, некогда было его искать, поднесла запястье к уху. Наталья говорила так, что походило на включение громкой связи и слова доносились до остальных. Андрей сморщился, обреченно отвел глаза.

— Мы так не договаривались! — Услышала я параллельно Карину, которая вцепилась в рукав Ильи. — Я все понимаю, что ты должен идти, но ты обещал, что мы вместе, что ты меня не оставишь!

— Одну не оставлю, Кари.

Он увел ее на несколько шагов в сторону, убеждая в чем-то уже в полголоса.

— У меня такс и йорк пропали! Я вернулась домой от дочери, а их нет нигде… и это свинство, не брать трубку!

— Мы были во Дворах.

— Я еду сейчас к Тимуру. Конспираторы, почему одной мне ничего не сказали? Андрей с тобой? Он ни на звонок, ни на сообщение не отвечает.

— Да, здесь.

— Дай поговорить.

По моему виноватому взгляду Андрей все понял. Как бы ни хотел он не впутывать ее, и уж тем более что-то объяснять, а пришлось. Я беззвучно сказала ему «извини», отстегнула браслет и протянула персоник. Андрей нервно провел ладонью по волосам, пропустив пряди сквозь пальцы, и в какой-то момент показалось, что он готов в них вцепиться. Шевельнул желваками, забрал персоник и отошел в сторону.

Гранид подал свой голос:

— Так вот как женщины своих мужчин на войну провожают, — одна со слезами, другая с гневной отповедью. А у тебя сейчас что будет?

Карина действительно плакала навзрыд, уткнувшись в грудь высокому Илье. Она, казавшаяся такой жесткой, обернулась уязвимой. Стойкий и храбрый следователь молча слушал, а потом вдруг счастливо и с нежностью улыбнулся, глядя в пространство.

— Я бы не провожала, а с тобой пошла. Так что ни слез, ни злости не дождешься. Илья прав, для вас сейчас мы только помехой можем стать, и силовой пользы мало. Но не дадите о себе знать через полчаса, я пойду следом. Не с тобой, так за тобой, ясно?

— Да ты пушинка, что ты там сделаешь… Тимур и так уже на трущобной границе, с частью андреевских коллег подбирается ближе к адресу. К ним идите, это разумнее. А если тебя еще и снова накроет?

— Испугался за меня?

— Да.

— Ната говорит, что и ее собаки куда-то делись прямо из квартиры.

— Мне тоже интересно, где Зверя мотает. Его нюх очень бы помог, если кто-то по периметру в охране сидит.

— Или что-то случилось, или дела поважнее нашел.

— Приятно видеть, как ты спокойна. Но, Эльса, предупреждаю — хоть одна, хоть с Кариной — не суйся к зданию. Пересекись с подмогой, и вперед. Зазря пропадешь, шансов открыть Колодцы снова не останется.

— Я поняла.

— Завтра будет уже другая жизнь, держись этой мысли.

Мы смотрели друг на друга, надолго задержав взгляд. Я гордилась его хладнокровием, и он, судя по всему, моей выдержкой тоже. У меня была уверенность в том, что беды не случится, что Гранид и остальные откроют чертову дверь в палаты, побьют двух-трех колодезных, полиция переловит всех остальных. А случись что серьезнее — прорвется через все преграды преданный Нюф, и вцепится клыками во все руки и глотки…

— Минутка еще есть, — Гранид улыбнулся и хлопнул себя по рубашке в приглашающем жесте, — можешь передумать и порыдать в тревоге, а я тебя обниму.

— Оставлю на другой раз, для приятного повода. Сейчас обойдешься.

Отказавшись, не удержалась и дурашливо показала ему язык. Гранид только фыркнул:

— Твое счастье, что мы не одни, Лисенок. И дразниться нехорошо.

Ожидание

Под тенью большого шиповника мы с Кариной засели на лавочке, обнимая свои рюкзак и сумку. Шестнадцатиэтажка отсюда смотрелась вполне мирно — едва бульвар Космонавтов начинался, она стояла первой, перпендикулярно улице, дальше — еще три, потом снова одна, и снова три. Здешнюю местность знала хорошо из-за музыкальной школы — известное на весь старый Сиверск учебное заведение. На середине бульвара, внутри квартала, была оборудована открытая сцена, и летом там проходили выступления дипломников.

— Как там ваш маленький пес поживает?

Карина сидела вся насупленная, сжатая и погруженная в себя. Мне хотелось ее отвлечь от тревожных мыслей и я бесцеремонно влезла с вопросом.

— У Моти пока… я думала, что мы ненадолго, на Дворцовую на собрание сходим, и все. А тут вы…

— Как назвали?

— Пыжик.

На какое-то время опять замолчали. Пока я не вспомнила, о чем еще давно хотела ее спросить:

— А как вы с Ильей познакомились?

— В Убежище однажды вместе попали, от грозы прятались. Я тогда и не думала в обочники идти, в мегаполисе, хоть и на окраине жила, с персоником и все остальное. А он уже не первый год нелегалом жил там… Разболтались. Свел потом с компанией, которая негласно самым одиноким помогает. Я и втянулась во все… поняла, что мое, что никогда прежняя жизнь не нравилась. Все мужики — уроды, а он настоящий.

— А давно?

— Прошлым летом. А вместе с октября. Это я его постригла… ходил, прикинь, с длинными волосами до лопаток, как конь белогривый. Эльф трущобный! Эльса, ну, почему они все такие дураки и лезут во всякое дерьмо, где голову снесут и не почешутся? Думаешь, он драться умеет? Он дворовым вырос, он неженка, горит идеалами, но не боец. Я жить с ним хочу, а не хоронить.