Ветер и сталь

— Что-то многовато сюрпризов, — пожаловался Фишер, — подумать только: милорд Майкрофт, соблазненный мальчишкой! Дурдом какой-то. Я, конечно, сто раз такое видел, но тем не менее… никогда бы не подумал. Но вот кто этот Олаф? И что это они могли придумать в компании с Лембергом, Миллером и этим Лафро-ком?

— Лемберг — это тот самый Элиас Лемберг, помощник по прессе в Генпрокуратуре Метрополии? — спросил я.

— Да, — кивнул Фишер, — и меня это не удивляет. За ним водились кое-какие грешки, и мы его держали на мушке… но вот эту историю, видишь, прохлопали. Но о каком же Олафе речь? И какого ж черта милорд Майкрофт… суть-то по-прежнему ни хрена не понятна! Ну молчал бы, коли дело плохо. Что-то здесь не так. Что-то не так, джентльмены.

Вернувшись наконец в номер, я заказал бисквиты и вино, а в ожидании заказа вытащил кофр, достал свой «нокк», проверил прицел и загнал в гнездо тяжелый сдвоенный магазин на триста выстрелов. Вошедший с подносом официант, увидев меня — голого по пояс и с массивным оружием в руках, — слегка побледнел.

— Все в порядке, — успокоил я его, — решил вот проверить.

Попивая отличное старое вино, я снова и снова прокручивал в голове складывающуюся картинку. Если один из высших чиновников Генпрокуратуры водит дружбу с местными чинами… и с каким-то коммерческим шкипером… пиратский клан они учудить, что ли, собираются? Некисло. Но неправдоподобно. Нет, здесь игра покруче будет, не те здесь ставки. О чем же прознали Фаржи? Впрочем, конечно, все это вопрос времени. В Метрополии сейчас возьмут за жабры этого Лемберга, а мы возьмем Миллера… и можно писать отчет о проделанной работе, а также присылать сюда ораву дознавателей с целью ликвидации полицейской кормушки. Фишер запишет себе в актив еще одно громкое дело, копы всей Галактики начнут пугать его именем своих детишек, а я… а я навещу Натали. То есть, тьфу, Ольгу. Даже если она сдерет с меня за визит по элитарным расценкам. Думаю, что, если мы наведем здесь порядок, милорд Харрис не забудет нас своей милостью.

Я глянул на часы. Пора. Рубашка, галстук, китель, «сбруя». Ха, цивильное так и не пригодилось. Не страшно. Хорошо, что, похоже, не пригодится и боевое.

Я прошел по коридору, спустился на пол-этажа вниз по боковой лестнице и свернул направо, где располагался пол ароидный «фонарь» крохотного бара. Сейчас, конечно, его выпуклая наружная стена была угольно-черной. В помещении горел мягкий свет, за стойкой хозяйничала мисс Минарди, так как все служащие остались снаружи. Фишер, как ни странно, уже присутствовал — он сидел перед стойкой на высоком табурете и меланхолично тянул виски. Рядом с ним стоял Берков. Борман, Гречко и Касьян сидели за одним из столиков. Ждали, вероятно, милорда Харриса.

— Ага, — ухмыльнулся Борман, узрев мою скромную особу, — вот и он. Что это вы так понравились мастеру Тиму, а, дорогой кавалер?

— Дружище Борман, — любезно улыбнулся я. — Вам когда-нибудь пробивали голову?

— Ну-ну, — отшатнулся он. — Я ж шучу, ты что, юмора не понимаешь?

— Так он, вероятно, тоже пошутил, как ты считаешь?

— Да ну его, — заржал Гречко, — а то точно бубен разнесет, знаю я его… Таких, как ты, Бор, он на завтрак ест.

— Что вы к парню пристали? — оторвался от стакана Фишер. — Подумаешь, делов куча — ну приглянулся он покойнику. Вы б зато видели, какие дамочки его лобзали — вам, шпане, такие и не снились.

В бар вошел милорд Харрис.

— Итак, — Фишер слез с табурета. — Леди и джентльмены! Дело близится к концу. По крайней мере его кассанданский этап. В ближайшее время будет произведен ряд арестов — я в данный момент жду официального приказа, — и некоторым чинам правоохранительных сил Кассанданы будет предъявлено обвинение…

Черная стеклянная стена брызнула во все стороны фейерверком осколков. Так как я смотрел на Фишера, то в первые секунды именно Фишера я и видел. Он упал на стойку с развороченной грудью… на лице его застыло выражение полнейшего безразличия к происходящему. А следующий выстрел разнес его голову в куски.

Через вынесенную стену в бар деловито запрыгивал народ в полицейских комбинезонах. Надо сказать, шока у меня не было: я кубарем кувыркнулся за стойку и быстро, как на полигоне, превратил в кровавые лохмотья тех, кто оказался у меня на линии огня. А оказались все. Получив пару секунд на размышление, я осмотрел поле боя. Харрис, Гречко, Борман и Минарди были убиты еще при проломе стеклянной стены, вместе с Фишером. Касьян, каким-то чудом успевший укатиться за угол, изысканно матерился у меня под ногами, пытаясь перезарядить свой бластер.

— Хана, — простонал он. — Слышишь стрельбу? Они, похоже, везде. Нам не уйти.

Налет был произведен тактически грамотно: полицейские смяли внешнюю охрану раньше, чем она успела поднять шум. Пытаться от них отстреливаться я не имел желания. Если это таки полиция, от них не отобьешься. Их много. Только здесь я укокошил четырнадцать человек. А сколько их по всему отелю? Конечно, боеприпасов у меня, пожалуй, хватит, чтобы отправить в преисподнюю всю полицию столицы, но потом?..

— Что с вами? — спросил я у Касьяна.