Ветер ярости

за пару недель до своей смерти мама призналась что когда она перестала вставать[25]
она заметила что выделения на ежедневной прокладке странно пахнут

я спросила ее: на что похож этот запах?
и она ответила: этот запах похож на старый корабль который не спустили на воду
и тогда я пошутила что мама стала поэтом
и мама немного мне улыбнулась. мне кажется она не поняла, почему я назвала её поэтом ведь это так просто –
лодочка вагины истлела
так и не спустилась на воду и жизнь ее остановилась как будто жизни не было никогда
а всегда был воздух тяжелой немой беспомощности и боли
а ещё труд терпения
и теперь она лежит на диване как серый избитый остов
а жизни так и не случилось

мы спим валетом на одном двустворчатом хлипком диване и вместе ждём ее смерти
смотрим телесериалы про преступников и ментов
на маминых глазах ежедневно умирают десятки людей
и мне хочется верить что так она привыкает к мысли о собственной смерти
она видит застывшими глазами как менты спасают наш русский немыслимый мир
а я сижу на полу рядом с ней и тоже смотрю
и как будто в этом совместном бесконечном просмотре телесериалов
я ей признаюсь в своей дикой безответной любви
и она молча ее принимает

а весна напирает бежевым жестоким животом и вот-вот реки и ерики набухнут от мутной талой воды
вот вот разразится зелень ослепительной наготой
а весна нажимает бежевым жестоким животом
и мать скомкавшись калачиком после укола
успокоившимся лицом смотрит на ветки режущие предвечернее южное небо
и в ней нет усталости только тихая невесомость дрожит

мы спим валетом на одном диване
я смотрю в ее коричневеющие яркие глаза на детской серой голове и ничего не говорю
просто смотрю как она в полудреме шевелит пальцами на ноге
слушаю как она попискивает во сне и говорит – нет-нет не надо
и как блюет
старается очень тихо блевать чтобы меня не будить
и я ей подыгрываю делаю вид что сплю
чтобы своим вниманием ее не тревожить

я спросила ее откуда в ее голове взялась эта метафора запаха
но она не смогла мне ответить
мне хочется верить что весь страшный предсмертный мир
это мир образов и даже темные выделения кажутся чем-то что наполнено смыслом
как будто истертый диван песочного цвета это тихий разомкнутый берег
и плач телевизора это сложный ансамбль крика чаек воды и шелеста трав
и что ей не больно а просто
она – серая лодка
лежит и ждет исчезновенья
или даже не ждет
а просто лежит
и так она будет всегда