Ветер истории

В эпической битве за брод я, наконец, увидел Первую Мировую во всей красе. Пьяные в дым немцы перли волнами. Пулеметы и шрапнель выкашивали их цепь за цепью, а они все перли и перли. Даже три пушки пытались подкатить пока русские и германские гаубицы старались подавить друг друга. Ну да у наших тоже трехдюймовки нашлись. Как только немцы подкатили свои орудия поближе и начали их приводить в готовность, их накрыла шрапнель. Ну и слава богу, а то они меня серьезно нервировали. После первого боя у второго броневика обнаружились две дырки от пуль в борту, что меня крайне озадачило. Как-то не ожидал я, что сделанная от пуль броня этими пулями пробивается. Так что было решено ближе двухсот метров или трехсот шагов по-местному к врагу не приближаться и за линию окопов не лезть, а то проходимость у Минерв была аховая. К этому мне тоже привыкнуть было трудно. Все таки боевая машина и вдруг паркетник. На всякий случай плотно обстреляли пушки в надежде пробить щиты и достать тех, кто мог за ними укрыться. В последствии и мы и артиллеристы постоянно держали пушки под присмотром. Куча трупов вокруг них росла, но немцы все же пытались время от времени к ним пробраться. Окончательно они выдохлись только через час, после нашего прибытия. Новые волны атакующих прекратились, а выжившие полежав еще некоторое время и дважды попытавшись прорваться к траншеям, начали отходить. Сразу же из окопов выскочило десятка два солдат и бросились к пушкам. Мы прикрыли их огнем, благо германская пехота еще не далеко ушла и артиллерия по нам работать не могла. Солдаты с радостным гиканьем и уханьем укатили пушки к себе. Уже когда мы готовились к отбытию, набивая ленты и доливая спирт в баки их грустный командир подошел к нам и пожаловался на жизнь.

— А пушки-то не те оказались.

— В каком смысле не те? — удивился я.

— Не трехдюймовки. Я-то думал это переделка из наших, а они вишь, свою сделали. Калибр у них чуть больше нашего. Слышал я про такую новинку, но думал еще не скоро по всему фронту распространится.

— Но стрелять-то можно?

— Можно, пока снаряды не кончатся.

Разочарованный унтер пошел к своим, а мы поехали к третьему батальону. Как выяснилось, там справились без нас. Сюрприз для немцев и правда оказался сильным. Командир таки исхитрился спрятать одну трехдюймовку на продольной оси оврага. Ее частично врыли в землю, накрыли тюками соломы и плетеными матами и все это замаскировали сверху травой, благо она везде была жухлой и разница в глаза не бросалась. Когда немцы решили, что их скопилось достаточно для атаки и офицеры задули в свистки, пушка открыла огонь. От неожиданности высунувшиеся было немцы среагировали инстинктивно и совершенно не правильно — попытались спрятаться в овраге. Поставленная на картечь шрапнель сметала их слоями на сколько хватало пробивной мощи картечин в сплошной массе тел. Тех кто пытался выскочить сметали пулеметы. За десять минут пушка расстреляла все бывшие при ней снаряды и попыталась уйти, но не успела. Сразу целая батарея накрыла ее позицию. Весь расчет погиб, а от самой пушки остался только ствол точащий из земли. Но немецкую пехоту это не спасло и даже не утешило потому, что рота русских пехотинцев провела атаку по дну оврага и мстя за погибших только что товарищей, пленных не брала. Форсировать реку в обратном направлении тоже никто не сумел.

Вечером к месту сбора пришел экипаж второго броневика. Злой как черт Клим сообщил, что германский снаряд опять попал в них, но на этот раз в переднее колесо. Поскольку за наши окопы не совались, как и было оговорено, и весь экипаж цел, то оружие и боеприпасы уволокли все. Немцы же наученные ночной эвакуацией обрушили на несчастный броневичок град снарядов, пока не оставили от него кривенькую и горелую коробку.

— Не везучий я видно — вздохнул Клим.

— Мне бы такое невезение. Всю войну прошел, дважды подбитие машины пережил, ушел со всем имевшимся имуществом и все недоволен. — устало проворчал я в ответ — Как это немцы вас так ловко подловить смогли?

— Немцы вояки умелые, а случается на войне всяко. — Твердо глядя, мне в глаза заявил Клим, но потупленные глаза водилы намекали на его ошибку.

— Застряли что ли?

— А хоть бы и застряли! Там все поле перепахано так, что не поймешь где окопы были.

— Да ладно тебе водилу выгораживать. Никто его не винит. Ну я по крайней мере, точно не виню. По уму никого из них еще месяца два в бой пускать нельзя было. Считай и не учились совсем.