Читаем Ветер из Междуморья. Книга 1. Джай (СИ) полностью

Джай застыл, его бледное лицо вытянулось, в глазах светились тоска и боль. Он слышал свое имя, произнесенное Мираей, но она не знала, что произносит... Откуда она вообще могла знать это слово, давным-давно забытое даже междуморцами?

"Сегодня, - знал Далис, - сегодня я расскажу ей все".

- Что с тобой, Астри?.. - Мирая заметила, как изменился в лице Джай, отложила шитье и складка пролегла меж ее дуг-бровей. Далис не любил, когда Мирая хмурилась, от этого горько становилось во рту и хмуро на сердце.

- Джай - это его настоящее имя... - неожиданно для себя самого произнес Далис чужим и незнакомым голосом...

Все, кроме Джая, посмотрели на него. Джай стоял, наклонив голову и сцепив крепко зубы.

- Что значит "настоящее имя"?.. - она ухватилась одной рукой за запястье другой руки - Мирая всегда так делает, когда волнуется. - Астри?..

- Его зовут не Астри, Мирая, - продолжал Далис тем же чужим, звонким, холодным голосом, - его зовут - Джай! И он не Целитель!

- Не Целитель?.. Астри исцели десятки людей у меня на глазах! Что происходит, Далис?.. - Мирая взглянула на него, а он поспешил отвести глаза, лучше бы он ушел навсегда из Тиниси еще сегодня утром... Взгляд натолкнулся на ухмылку Гавэра, скользкую, торжествующую... едва заметную.

И Далис заговорил, невероятным усилием заставляя себя произносить каждое слово:

- Твой муж, Мирая, Мастер Путей, не желающий открывать тебе, кто он. Он способен на такие вещи, о которых лишь в сказках рассказывают. Да, он может исцелять, но это лишь сотая часть его способностей. Ты знаешь, Мирая, что он повелевает огнем? А то, что он умеет перемещаться? Или то, что он Разрушитель, самый лучший Разрушитель, каких я только встречал на своем веку?! Он ведь не рассказывал тебе, какой замок построил в Завлонской долине на востоке? А я был свидетелем, я видел, как он его возводил!..

- Почему ты так говоришь?.. Я не понимаю...

- Потому что Джай врал тебе все это время, скрывал от тебя то, кто он есть. Но ты случайно назвала его имя... Настоящее имя... Джай! Он врал тебе, и я тоже врал... Прости меня, Мирая... Но я больше не могу... не могу так! Джаю больше трехсот лет, а не тридцать семь, как ты думаешь...

- Это странная шутка, Далис... - она переводила взгляд с него на Джая и обратно... Огорчающая Далиса складка меж ее бровей стала еще глубже...

В комнате потемнело, так как черные грозовые тучи затянули небо. Отдаленный рокот грома слышался все чаще.

Легче ему не стало. Он лишь сказал правду, а такое чувство, будто предал...

- Это не шутка... - медленно выговорил Джай, подходя к Мирае.

Она подняла на него расширившиеся глаза, протянула руки.

- Астри?..

За окном полыхнула молния. Гром прогремел десять вдохов спустя.

Джай сел около нее, поцеловал протянутые ладони, обнял.

- Меня зовут Джай... - тихо сказал он. - Друзья зовут меня Джай... Ветер, приносящий весенние грозы, из Междуморья...

Вновь полыхнуло совсем рядом, и тут же ударил гром, заставив Далиса вздрогнуть...

Далис чувствовал себя мерзко, захотелось вновь умыться и тщательно вымыть руки... Слова - не дорожная пыль, так просто их не смоешь... Нужно было вначале с Джаем поговорить... Но сколько раз они уже разговаривали? Джай знает, что Далису отвратительна его ложь Мирае, что Далис не понимает причин и мотивов... Но он не знает, что давний друг, верный пес... любит ее, что считает его лишь тенью прежнего Джая, что хочет... его смерти... И иногда думает, что лучше было бы, если бы Джай умер... наконец...

Они разговаривали тихо. Голос Джая перемежёвывался раскатами грома. У Мираи в глазах стояли слезы. Но затем они высохли. Он снова прижал к губам ее руку. Снова заговорил... Она перестала хмуриться.

- Я хочу сохранить твой мир... - услышал Далис обрывок фразы.

Он был лишним: начал этот разговор, открыл Мирае правду, но тут же вперед вышел Джай, оттеснив его... и опять он... лишний...

На руке Джая появился маленький огонек... необычный, переливающийся разными цветами радуги, сиял в сумраке комнаты, перекликался со всполохами молний за окном. Она улыбнулась.

Далис отвернулся, увидел Гавэра, который присел на табурет у стены, и внимательно наблюдал за происходящим. Заметив радужный огонек, лорд по-птичьи наклонил голову, затем прищурился и принялся грызть ноготь большого пальца.

Джай вынул несколько золотых пламеней из кошеля, зажал их в руках, стал вытягивать сплавившиеся монеты в нити, переплетая их. Его пальцы мелькали, создавая цепочку, на которой он закрепил свой огонек, а после отдал подвеску Мирае.

Молния... Гром... Шум дождя...

- Тебя пугает эта гроза? - спросил Мираю Джай. - Я могу прогнать ее...

- Нет... - она прижалась к его груди. - Гроза нравиться мне... Джай...

Далис пошел наверх, собирать вещи...


Оковы

985 год со дня основания Города Семи Огней. Центральная Тария. Пригород Тиниси. Замок Гавэра Типаса.



- Что это? - Джай удивленно глянул на расплывшегося в улыбке Гавэра, протягивающего ему пару браслетов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Публицистика / Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
Изба и хоромы
Изба и хоромы

Книга доктора исторических наук, профессора Л.В.Беловинского «Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы» охватывает практически все стороны повседневной жизни людей дореволюционной России: социальное и материальное положение, род занятий и развлечения, жилище, орудия труда и пищу, внешний облик и формы обращения, образование и систему наказаний, психологию, нравы, нормы поведения и т. д. Хронологически книга охватывает конец XVIII – начало XX в. На основе большого числа документов, преимущественно мемуарной литературы, описывается жизнь русской деревни – и не только крестьянства, но и других постоянных и временных обитателей: помещиков, включая мелкопоместных, сельского духовенства, полиции, немногочисленной интеллигенции. Задача автора – развенчать стереотипы о прошлом, «нас возвышающий обман».Книга адресована специалистам, занимающимся историей культуры и повседневности, кино– и театральным и художникам, студентам-культурологам, а также будет интересна широкому кругу читателей.

Л.В. Беловинский , Леонид Васильевич Беловинский

Культурология / Прочая старинная литература / Древние книги