Ветер, кровь и серебро (СИ)

На втором холме располагался замок хозяина этого города, герцога Лёнда. Именно ему было угодно, чтобы все приезжие гости, будь то купцы, послы или беженцы, проходили через девять кругов волокиты, несколько седмиц ждали составления документов и подписывали десятки пергаментов… Герцог, в свою очередь, оправдывался, что это всего лишь королевский приказ и он не вправе нарушать его, особенно сейчас, когда на трон взошёл новый правитель, ещё не набравшийся опыта в управлении государством, а опасный белый жар распространяется всё стремительнее.

Оторвав взгляд от бесконечных коричневых крыш Эрима, Генрих начал читать письмо из Эори. Кристина писала, явно торопясь и волнуясь — строка то и дело скакала то вверх, то вниз, иногда мелькали маленькие кляксы, и некоторые буквы было не отличить друг от друга. Однако он уже настолько привык к почерку жены, что разбирал всё с лёгкостью — или ему просто подсказывало сердце, что именно она хотела сказать.

— Ваша жена пишет, милорд? — послышался вдруг голос Фернанда — он пытался перекричать шум ветра и волн.

Генрих, впрочем, не вздрогнул от неожиданности. Даже когда король повышал голос, он всё равно звучал довольно мягко, без резкости.

— Беспокоится, — пожал плечами лорд Штейнберг, не отрывая взгляда от пергамента.

— Из-за вас?

— И из-за меня тоже, но по большей части — из-за Шингстена, — признался он.

Ответ, на самом деле, был уклончивый: Генрих не делился с Фернандом новостями о Джойсе.

Король молчал несколько минут, глядя на гребни волн. Порывистый ветер развевал его тёплый серый плащ, скреплённый на груди массивной золочёной застёжкой, и длинные, ровно обрезанные на уровне нижней челюсти тёмно-каштановые волосы, прикрытые чёрным бархатным беретом. Фернанд был ещё не стар — они с Генрихом были почти ровесники, — но уже и не молод, хотя некоторую детскость в его чертах и характере не заметить было сложно.

— Я долго думал, — вдруг вздохнул он, — почему Шингстен всегда был таким… таким…

— Непохожим на Нолд или Бьёльн? — подсказал Генрих с усмешкой, убирая письмо во внутренний карман камзола.

— Именно. Нолд и Бьёльн похожи во многом, кроме, разве что, каких-то мелочей вроде имён или… — Фернанд пожал плечами. — Поэтому, думаю, ваше воссоединение произошло так легко и почти без труда. А Шингстен никак не желает приближаться к вам. Как вы думаете, милорд, в чём причина этой отдалённости?

— В первую очередь — в религии, — отозвался Генрих не столь уверенным тоном. — Простите за такие слова, ваше величество, но, боюсь, ваш славный предок совершил ошибку, предоставив Шингстену свободу веры и завещав блюсти это своим потомкам. Да, некоторые дома Шингстена приняли веру в единого Бога, но всё же религиозное разобщение поспособствовало и разобщению в целом. Как можно говорить о едином государстве, если у нас нет единой веры, единого главы всеобщей церкви?

— Вы думаете, что Рёдвигу Первому стоило полностью подчинить себе все три земли и сделать их не просто равными, но и одинаковыми во всём? — несколько изумлённо протянул Фернанд, плотнее кутаясь в плащ.

Имя первого короля Драффарии, Рёдвига Первого Драффа, выходца из земель за Серебряным морем, было странным и резало слух, к нему могли привыкнуть лишь те, кто хорошо знал историю.

— Не сразу, но постепенно. Впрочем, не мне судить о поступках вашего великого предка, ваше величество, — наигранно смущённо улыбнулся Генрих.

— А звучит так, будто вы хотите предложить мне начать реформу, — сдержанно рассмеялся Фернанд.

— Я бы на вашем месте не стал отказываться от этой идеи, — усмехнулся он, будто шутя, хотя слова короля отчего-то несколько взволновали его. Реформа… Утверждение полной королевской власти… Единая религия и единая церковь… Сейчас, наверное, не время затевать это, но после возвращения из Фарелла — почему бы и нет? Если Фернанд таки решится, Генрих определённо будет готов помочь. — А теперь, ваше величество, разрешите мне вас оставить.

В ответ на короткий кивок короля он поклонился и отправился в свою каюту, пытаясь прогнать прочь из головы мысли о возможных переменах и наконец обдумать ответ Кристине.

* * *

Дел было так много, что обдумывать и переживать своё горе просто не было времени.

Кристина не раз теряла друзей. Гибель Оскара в битве, смерть Софии при родах, уход Натали… Но раны от первых двух событий уже более-менее залечило время, да и Натали вернулась, а вот мысль о том, что Альберта, скорее всего, погибла буквально пару дней назад, вводила её в исступлённый ужас, к тому же осознание собственной причастности к этой гибели и вовсе грозило свести с ума.