Ветер, кровь и серебро (СИ)

— Куда уж хуже… Да и выхода у меня нет, — вздохнула Кристина, — особенно если ты уезжать не хочешь. Не то чтобы Луиза — очень надёжный человек, но можно расположить её к себе обещанием хорошей награды. Так что завтра я ещё позанимаюсь делами, а послезавтра поеду. Это займёт седмицы две, может, три, если вдруг дождь пойдёт. И да, о моей поездке никто за пределами замка знать не должен, — твёрдым голосом сказала Кристина — уж чему-чему, а приказывать за почти тридцать лет жизни она научилась. — Джойс уязвимость за километры чует. Вдруг узнает, что меня здесь нет, и примчится как миленький…

— Ты можешь на меня положиться, — пожал плечами Хельмут.

Осталось только Джеймса убедить в том, что ему необходима эта поездка…

Путешествовать её сыну, на самом деле, было не впервой. Они часто переезжали из Айсбурга в Эори и обратно, и к дорогам, кибиткам и лошадям он привык. Но оставаться без матери, на попечении незнакомых людей ему ещё не доводилось. Кристина боялась, что он будет слишком уж взволнован и испуган. Придётся с ним поговорить, объяснить, почему ему необходимо пожить без мамы, утешить и успокоить… Хотелось верить, что разлука продлится недолго. Если ко всем её тяжёлым переживаниям добавится ещё и тревога о сыне, жить будет куда сложнее. От этой тревоги она станет уязвимее, чего допустить ни в коем случае было нельзя.

Вот бы здесь был Генрих… Кристина безумно скучала по мужу. Иногда от осознания того, как долго его нет рядом и как нескоро он вернётся, хотелось заскулить, зарыдать и всё бросить. Так не хватало его самого, его взглядов, прикосновений и слов… Такая пустота была в душе, так тяжело было просто существовать, не слыша его голоса… Кристина хотела написать ему, но потом поняла, что понятия не имеет, куда отправлять письмо. Доехал ли он до Льорке, столицы Фарелла, или ещё нет? Никаких вестей об этом не было. Поэтому придётся ждать, когда напишет он сам, и тогда уже делиться своими переживаниями и невзгодами.

А ждать было уже просто невыносимо.

— И да, ещё кое-что, — вновь подал голос Хельмут, откинув волосы и поправив воротник своего чёрного с серебром камзола. — Если ты думаешь, что Джойс отправился к Элис, может, и ей тоже стоит написать?

— Стоит, — кивнула Кристина с улыбкой — эта мысль ей очень понравилась. — Если она захочет войны, можно попросить её о переговорах, выслушать её условия…

— Для начала опиши все достоинства Джойса так, чтобы она ни за что не захотела заключать с ним союз, — усмехнулся Хельмут. Затем он потянулся к чистому куску пергамента, обмакнул перо в чернильницу и уверенно сказал: — Диктуй.

* * *

Всю дорогу до границы Джеймс был подозрительно тихим и спокойным. С одной стороны, это не могло не радовать, а с другой — напрягало и вселяло тревогу. Кристина настолько привыкла к пугающему поведению своего сына, что это внезапное, странное спокойствие не могла воспринимать как должное. Он вёл себя просто идеально, во всём её слушался, не плакал и не капризничал. Да и к тому, что ему неопределённое время придётся пожить без матери, тоже отнёсся вполне сдержанно.

Кристине бы радоваться, а она тревожилась. Не хотелось расставаться с Джеймсом, несмотря ни на что. Не хотелось оставлять его с ненадёжной Луизой.

На границе она не сдержалась и заехала в Вэйд, к Анжелике — сестре Альберты и новоиспечённой правящей герцогине. Её новый замок ещё не был до конца отстроен, но жить в нём уже было можно: на небольшом искусственно созданном холме за короткий срок возвели крепостную стену и несколько жилых башен внутри, а сейчас отстраивалось второе крепостное кольцо и сторожевые башни на нём. Может, если всё обойдётся и грядущая война не принесёт разрушений, ещё через год замок будет окончательно готов.

Герцогиня Анжелика приняла Кристину радушно, но без особой радости. Оно и понятно: смерть сестры стала для девушки тяжёлым ударом. Через полтора года после окончания войны она вышла замуж за младшего сына герцога Смита и буквально на днях родила уже второго ребёнка от него. Кристина была и на свадьбе Анжелики, и на церемонии имянаречения её старшего сына — девушка тогда выглядела такой бесконечно счастливой… И это счастье было напрочь уничтожено Кристининым решением отправить дядю в Кэберит в сопровождении Берты.

Давно она не испытывала такого болезненного, давящего чувства вины.

К нему добавлялись ещё и стыд и неловкость из-за того, что приходилось оставлять Джеймса. Кристина и так не считала себя хорошей матерью — будь она хорошей, её ребёнок точно был бы счастлив, — а теперь, решив увезти сына из дома и посвятив всё своё время розыскам Джойса и подготовке к войне, и вовсе изводила себя обвиняющими мыслями. Кем будут считать её люди, когда узнают, что сделала Кристина? О чём будут говорить за её спиной?

Она старалась гнать прочь эти мысли, но разговор с Анжеликой их только усугубил.