Ветер, кровь и серебро (СИ)

Он направился к выходу, а Кристина так и осталась сидеть у огня, постукивая пальцем по подлокотнику. В чёрном платье из шерсти и бархата, с высоким воротником и плотными рукавами стало жарко, но она пока не спешила раздеваться. Глубоко задумавшись, Кристина смотрела на огонь, не отрываясь и не моргая. Столько всего на неё навалилось, столько всего произошло… В голове не укладывалось. И впереди предстояло не меньше, а то и больше испытаний, и Кристина пока плохо представляла, как она решит все проблемы и сколько времени уйдёт на их решение. Всё это пугало, но ведь леди Коллинз-Штейнберг была не из пугливых. Она была готова сражаться за мир и спокойствие. Сдаваться — это не для неё. Да разве она имеет право сдаваться?

— Хельмут? — окликнула Кристина друга, когда он, прихватив свой плащ, уже открыл дверь, чтобы выйти. — Знаешь, я, наверное… — Поймав его вопросительный взгляд, она усмехнулась. — Я, наверное, тоже всё-таки верю, что он жив.

* * *

В волнительном ожидании войны прошло ещё седмицы три. Бесконечные заботы, хлопоты и суета, погружая в свой водоворот, отвлекали от, мягко говоря, невесёлых мыслей. Кристина знала, что теперь не имела права уходить в себя, зацикливаться на болезненных переживаниях и постоянно гадать, лживым ли было то письмо и если всё-таки не лживым, то что ей теперь делать. Она изо всех сил старалась быть стойкой, спокойной, старалась улыбаться и говорить твёрдым, уверенным голосом, держать осанку и сохранять холодный, даже несколько надменный взгляд… Но всё чаще она замечала, что при написании писем и указов пальцы её дрожат и буквы будто бы пляшут на пергаменте, а по ночам ей так и не удавалось сдерживать слёзы.

Слава Богу, Хельмут был рядом. Он старался поддерживать её, хотя Кристина видела, что он тоже очень переживает и из-за грядущей войны, и из-за Генриха, и из-за сестры с сыном… И она тоже хотела как-то поддержать его, позаботиться о нём по мере сил, но Хельмут лишь отмахивался, усмехался и уверял, что с ним всё в порядке.

Он учил стрелять её из лука, и, хотя успехи Кристины были незначительны, она искренне радовалась, что ей хоть как-то удаётся забыться и отвлечься. В свою очередь, она помогала ему улучшать навык владения мечом, и они часто тренировались вместе, оставляя друг другу небольшие синяки и ушибы затупленными лезвиями. Но с этим было сложнее: Кристина, конечно, не могла забыть своих тренировок с Генрихом, во время которых они, казалось, иногда сближались сильнее, чем во время проведённых вместе ночей… Повторится ли что-то подобное хотя бы ещё раз?

В один из бесконечно долгих дней в Эори прискакал гонец из Айсбурга, привёз письмо от Рихарда Штейнберга. Молодой человек, до которого дошли слухи о возможной смерти его старшего брата, просил леди Коллинз-Штейнберг поделиться хоть какими-то более-менее правдивыми сведениями. Но ведь она не располагала этими сведениями… Она сама ничего не знала, а попытки воспользоваться магией и проследить за тем, как дела у драффарийской делегации в Фарелле, оканчивались провалом — уж слишком это далеко… и слишком у неё мало сил на это. Но Кристина всё же написала ответ Рихарду, рассказала всё, что знала, и, не выдержав, поделилась с ним со своими страхами и надеждами. Младший брат Генриха был её другом, ему она вполне могла доверять.

Ещё через пару дней ей написала Анжелика, её письмо было коротким, полным волнения и даже страха. Она рассказывала о Джеймсе: не жаловалась, ни в чём не обвиняла Кристину, но всё же было ясно, что молодой герцогине воспитание мальчика не доставляет ни капли удовольствия. И дело даже не в том, что у Анжелики, помимо Джеймса, было двое детей. Просто этот мальчик был очень трудным ребёнком, и Кристина её прекрасно понимала. Однако она не могла забрать его сейчас и поэтому попросила герцогиню Вэйд потерпеть ещё немного. Видит Бог, без благодарности та не останется.

Новости о Джеймсе очень взволновали Кристину. Она вспомнила слова той странной женщины, которую встретила в лесу. Душа, похищенная злейшим врагом… Размышляя над этим, Кристина не спала почти всю ночь, несмотря на то, что устала за день, полный бесконечных забот и тренировок. В итоге она уснула лишь под утро, когда на горизонте уже загоралась медовая полоса.

И это утро ознаменовало собой возвращение кошмаров, которые не мучили Кристину уже довольно давно.

Ей снилось серое безжизненное поле: ветер колыхал сухие стебли ковыля и буквально сбивал с ног, небо было бескрайним и чёрным, но из-за слабого света далёкой луны и густо рассыпанных по небосклону звёзд в этом месте не царила абсолютная тьма. Кристина поёжилась, обняла себя, чтобы согреться, чувствуя, как под кожу заползает колючий страх. Колени задрожали, сердце заколотилось в предчувствии чего-то страшного.