Ветер кружит листья (СИ)

Шиноби не радовала смерть учеников Рипы, но теперь они могли передвигаться длинными прыжками. После обеда было решено сделать привал и отоспаться. Отряд находился в небольшой осиновой рощице, где стройные деревья росли не скученно, а поодиночке, оставляя много свободного пространства, пронизанного солнечными лучами. По небольшому овражку протекал чистый ручей, так что все с удовольствием наполнили водой фляжки и умылись: день выдался достаточно жарким. Ли остался дежурить, а остальные уснули. Как только воздух посвежел, Кенара проснулась. Она спустилась ниже по ручью и вышла на небольшой пруд в низинке. Скрытая от глаз товарищей, девушка с удовольствием искупалась. На обратном пути она обобрала куст орешника, росший у оврага.

Неджи в это время тоже проснулся и почувствовал наконец себя бодрым. Он тщательно умылся и сел возле небольшого костра, на котором Ли готовил чай. Неджи достал из кармана перчатку и повертел ее в руках. Он хотел вернуть ее Кенаре, но забыл, а теперь девушка снова куда-то ускользнула. Перед глазами молодого шиноби встала картина смерти Рипы, он вспомнил его скрюченные длинные пальцы, с силой сжавшие одежду на плечах Кенары, вспомнил большую голову с волнистыми волосами, похожими на шерсть, голову, склонившуюся к уху девушки. Что он говорил? Наверняка какие-то свои жреческие бредни. Да, но почему так интимно, почему именно ей, ведь до того он был скорее склонен к шумным выступлениям…

Кенара вернулась и молча угостила всех орехами. Когда она насыпала их в пригоршню Неджи, он уже убрал ее перчатку снова в карман и даже не заметил этого. Хьюга проследил за девушкой взглядом и нахмурился.

— Бьякуган, — сказал он.

Хотя Неджи старался говорить тише, в мягком вечернем воздухе его слова прозвучали четко и ясно, так что все оглянулись. Ли от неожиданности опрокинул один из глиняных стаканчиков прямо в огонь.

Неджи отменил технику особого зрения. Кенара смотрела на него.

— Что, он и меня проклял? — спокойно спросила она.

Неджи кивнул.

— Когда прижался к тебе перед смертью.

— Навалился, а не прижался, — хмуро заметила Кенара. — Кажется, он сказал, что хочет преподнести своему божку последнюю душу. Я думала, он говорит о себе.

— Неджи-сан, что нужно делать? — спросила Футаба, поднимаясь с места. — Я могу вылечить Кенару?

— Сгусток чакры Рипы в виде техники проклятия движется по ее каналу чакры к сердцу. Вы можете это вылечить?

— Могу остановить… на время, — Футаба побледнела.

Кенара положила ей руку на плечо и сказала:

— Только не волнуйся, пожалуйста, я еще не умираю.

— Я не был бы так уверен, — заметил Неджи. — Посмотри: ты ударила его правой рукой под ребра, потом отвела руку с кунаем, он навалился на тебя — вот здесь была его рана, где у тебя следы крови на одежде. Значит, он коснулся тебя боком справа примерно над бедром. Следовательно, его чакра, направленная из его тела, прошла уже половину пути, так как находится под твоей печенью, на несколько сантиметров ниже.

— Рипа умер шестнадцать часов назад, — произнесла Кенара. — Значит, завтра утром умерла бы я.

Неджи кивнул. Если он и волновался, то по нему не было это заметно.

— Поэтому требуется хирургическое вмешательство, — заключил командир. — И как можно скорее.

Футаба побледнела еще больше.

— Мои ленты чакры не могут разрезать плоть, а извлечь ее скальпелем невозможно. В любом случае, действовать вслепую…

— Простите, Футаба-сан, я не имел в виду вас. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, — Неджи перевел взгляд на Кенару. — Я сам это сделаю с помощью Джукен.

Он ожидал, что девушка побледнеет, но вместо этого краска бросилась ей в лицо. Ли, палочкой выкативший глиняный стакан из костра, заслушался и не заметил, как палочка взялась пламенем, и опомнился, когда огонь коснулся его пальцев.

— Подойди сюда, встань, пожалуйста, на свету. Ты же не боишься?

Кенара покачала головой и подошла, куда показывал Неджи, вплотную став спиной к гладкому стволу осины. Ей казалось, что она забыла, как дышать.

— Бьякуган! — сказал Неджи.

Она видела совсем близко его светло-серые, с легким лавандовым оттенком, глаза. Сейчас зрачок одного цвета с радужкой был хорошо заметен, вокруг него появились прожилки, захватившие белок глаза и выходившие за его пределы на матовую кожу молочного цвета. Словно глаза Неджи были сияющими цветками, пустившими прозрачные корни в верхней половине его лица.

— Ты можешь дышать, — сказал он. — Мне это не мешает.

Кенара вдохнула поглубже и попыталась взять себя в руки. «Ну же, не позорься, — сказала она себе, — ты ведь шиноби!» Краска сошла с ее щек, лицо сделалось серьезным.

Неджи, пристально следивший за облачком чакры в правой половине живота Кенары, поднес руки и начал расстегивать ремешок, к которому крепилась ее сумка с оружием. Он думал только о том, что ремень мешает осуществлению его цели, но Кенара, видимо, думала о чем-то другом и вновь покраснела. «В самом деле! — воскликнула она мысленно. — А если бы я взяла и начала расстегивать его ремень, неужели он бы оставался таким же равнодушным, как сейчас, и ни капли бы не смутился?!»