Ветер кружит листья (СИ)

— П-подожди минутку, — сказала она, снова усилием воли вернув себе обычный цвет лица. — Я сама.

— Да, тунику тоже нужно снять.

Кенара отвернулась и скинула тунику. Она была вполне пристойно одета в черный топ и бриджи, если не считать голого от ребер до бедер живота. Впрочем, Неджи был слишком серьезен и к тому же сосредоточен на области расположения чакры Рипы, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Именно такими доводами девушка пыталась успокоить себя.

Неджи провел кончиками пальцев по тому месту, где под кожей и мышцами пульсировала враждебная чакра. Он вдруг поразился, насколько нежная кожа на этом плоском животике, подвергавшемся постоянным тренировкам, с по-девичьи тонкой талией, которую не может скрыть даже плотная одежда. Если бы Кенара осмелилась смотреть на его лицо в этот момент, она бы заметила, как щеки хладнокровного и сдержанного Неджи окрасились на мгновение в розовый цвет. Но она не могла на него смотреть, так как боялась показать собственное лицо.

— Будет больно, — предупредил Неджи.

Чакра на кончиках его пальцев сделала надрез и углубила его, позволяя погрузиться в ткани мышц. Кенара почувствовала резкую боль и невольно задержала дыхание. Обезболивающего не было, ведь у Футабы забрали ее сумку. Но очень скоро от боли ее отвлекло нечто иное. Кенара не чувствовала враждебную чакру внутри себя, но она ощутила чакру Неджи. Это было похоже на узнавание чего-то давно знакомого, но однажды забытого. Его чакра казалась теплой, небесно-голубой, напоминающей ветер на побережье летним вечером… Вот почему она полюбила его, как только встретила. Кенаре казалось, что ее околдовал бьякуган, но на самом деле эта чакра, столь созвучная ее собственной, притягивала ее, как магнит. Как она ни противилась, стараясь побороть силу притяжения к молодому Хьюга, как ни пыталась выдать самое сильное из всех возможных чувств за подростковую влюбленность, Кенара проиграла в этой борьбе. Она не сможет забыть его, ведь каким-то образом он стал частью ее души.

Неджи удивился, как терпеливо Кенара переносит боль, как легко движется его чакра внутри ее тела, почти не встречая сопротивления. Он охватил темное облачко собственной чакрой и вытеснил его к своей руке, а затем вытащил наружу пальцы с прикрепленным к ним проклятием. Волокна мышц Кенары, рассеченные вдоль, легко сомкнулись, но все же осталась рана и кровь лилась ручьем. Неджи позвал Футабу и отошел, чтобы рассеять проклятие.

Футаба, наложив руки, принялась залечивать рану собственной чакрой. Куноичи мужественно выдержала всю процедуру, думая о своем, и сейчас даже не побледнела. Когда она почувствовала, что боль приблизилась к поверхности тела, Кенара остановила Футабу, прикрыв ее руки сверху своей ладонью.

— Ты чего? — удивилась Футаба. — Не беспокойся, у меня еще много сил, я заживлю рану до конца, иначе останется шрам.

— Пусть… останется… — тихо сказала Кенара и отвернулась.

Футаба посмотрела на нее расширенными глазами и ничего не ответила, только вздохнула украдкой.

— Ладно, я наложу швы и перевяжу рану…

Кенара после перевязки почувствовала себя опустошенной и ушла посидеть в одиночестве на берегу пруда. Неджи решил остаться до утра на этой стоянке. Когда он сел ближе к костру, Ли протянул ему стакан с горячим чаем и сказал:

— Как хорошо, что ты смог помочь Кенаре-сан…

Неджи казалось, что он ничего не пил с самого утра — так пересохло во рту от волнения, хотя указать точно причину этого волнения он бы затруднился.

Было решено переночевать на этой же стоянке, а с рассветом отправиться в дорогу. Следующий день пролетел незаметно, шиноби передвигались длинными прыжками и каждый думал о своем. Футаба тихонько улыбалась и таяла от счастья под солнечными лучами, представляя, как обрадует Набу удивительной новостью. Она чувствовала легкое недомогание, но пока оно не мешало двигаться вперед.

Неджи возглавлял отряд и, оглядываясь время от времени, сдерживал себя, чтобы не обогнать остальных и придерживаться более спокойного темпа. Он заметил, что Кенара со вчерашнего вечера молчит и держится отчужденно. Неджи был уверен, что она слишком рациональна, чтобы обижаться на боль, которую он ей причинил. Может быть, ей неловко и виной этому обыкновенная девичья застенчивость? Наверное, этот вариант наиболее вероятен, хотя думать о Кенаре как о застенчивой девушке было довольно странно. Неджи в какой-то мере почувствовал свое превосходство: ему удалось быть лучшим шиноби, лучше держать себя в руках. Но правда ли это? Вчера Кенара даже не дрогнула, когда он разрезал ее мышцы, только крепче сжала губы. И после подобного застенчивость сковывает ее в ее поступках? Нет, что-то здесь не так. Но по собственному опыту Неджи уже знал, что Кенара сама заговорит с ним, когда будет готова. Его мысли изменили направление и он начал мысленно формулировать будущий отчет о миссии.