Ветер моих фантазий. Книга 2 (СИ)

Лифт уже увез его. Кинулась на соседний. Догнала друга уже в холле. Он брел к выходу. Я тихо пристроилась за ним.

Мы вышли в ночную темноту. Нам в лицо ударил морозный ветер. Проясняя мысли. Вымораживая чувства.

Дрожащей рукой парень достал сигареты, закурил. Хотя вскоре опомнился, встал сам с другой стороны от меня — ветер уносил дым прочь, заметая нас снегом.

Весь город был заспан снегом. Толстый, пушистый слой. Ноги проваливались по щиколотку. Безлюдная улица была девственно истой. Только две цепочки наших следов уходили на чистое белое поле. Только две цепочки следов заметал за нами ветер, засыпал пушистыми хлопьями. Словно нас и не было. Словно мы не ходили по этому миру никогда.

Акира молчал. И я тоже ни слова не сказала.

Он уже курил третью сигарету. Я тихо шла за ним. Просто… хотелось куда-то идти. Не думая ни о чем. Хотелось за кем-то идти. Лучше морозный воздух, чем давящая на нервы тишина гостиничного номера.

Выпав из задумчивости, парень утянул меня в теплоту кафе, уже украшенного к Новому году. Там было пустынно. Только какой-то китаец сидел у стены. Когда Акира попросил кофе и чая у официанта — заметив, как скривилось мое лицо при упоминании кофе — тот молодой азиат дрогнул, поднял голову. Я почему-то взглядом уцепилась за его лицо.

Обычное лицо. Короткая стрижка. Кажется, все-таки китаец. Но его пристальный испытующий взгляд меня насторожил. Потом он посмотрел на моего спутника. Японец сейчас тоже отчего-то обернулся, словно почувствовал. Долгое, безумно долгое мгновение они смотрели друг другу в глаза. Потом тот посетитель отвернулся. В мягком свете ламп блеснули бусы на его шее: серебряные маленькие овалы и большие шары. Кажется, из гематита. Не знаю почему, но взгляд мой уцепился за его бусы.

— Пойдем, — Акира осторожно тронул мое плечо.

Пошла за ним к столику. Напротив того единственного посетителя. Мы оба сели боком к нему. Тот задумчиво тянул холодный коктейль через трубочку, сразу же позабыв о нас. Отсутствующе смотрел в окно. Как медленно падал снег, легко кружась. Как заметал мир, делая его белым-белым и — на какие-то хрупкие мгновения — девственно чистым.

— Я буду заботиться о его ребенке, — сказал неожиданно Акира, — Я не смог защитить моего брата, но я буду защищать его ребенка.

Мы вздрогнули от стука за нами. Одновременно развернулись к молодому китайцу. Тот внимательно посмотрел на нас. Отпил из большой чашки кофе. Кофе… буэ!

Мой друг подставил мне под нос поднос. Но нет, на этот раз я удержалась. Не из чего было. Спустя некоторое время живот обиженно заурчал. Блин, тут такая драма, а это тело…

Китаец поднялся. Бросил на стол купюру на пятьсот рублей. Подхватил куртку-пуховик, тускло-зеленую, почти черную, с соседнего стула. Пошел мимо нас.

Мое сердце замерло на миг. Стало страшно, что он уйдет. Насовсем.

Сама не поняла, зачем загородила ему путь. Незнакомец недоуменно моргнул. Резко спросил:

— What?

Покосилась на недоуменно смотревшего на нас Акира. На столик. На…

Скомкав за уголки, цапнула желтый чайный пакетик и багровую салфетку. Сунула под нос китайцу. Тот невольно отступил. Растерянно спросил:

— What?

Твердо спросила:

— Красный или желтый?

— What?! — вытаращился он.

Робко спросила:

— Красный цветок или желтый?

Он проворчал:

— Girl, I don’t understand you.

Чуть помедлив, Акира глухо перевел:

— Red flower or yellow?

Незнакомец потрясенно посмотрел на чайный пакетик и салфетку в моих руках. На меня. На Акиру.

Мы вздрогнули, когда у него зазвонил телефон. Или вздрогнули потому, что мелодия была похожей?..

— Нани? — резко спросил он.

Акира вздрогнул.

Помолчав, другой азиат проворчал на собеседника:

— Бака! — немного прослушал. Кажется, отключился, не дослушав. Осторожно взял меня за плечо, мягко оттолкнул и торопливо пошел к выходу, застегивая куртку.

Хотя у дверей все-таки остановился. Посмотрел на Акиру. На меня. На мне его взгляд задержался. На моем животе. У него снова зазвонил телефон. Он распахнул входную дверь и выскочил на мороз. Хотя на улице снова обернулся и через стекло посмотрел на нас, замерших на том же месте, где он нас оставил.

— У Киру была мелодия тот певец на заставке, — от волнения мой друг снова стал говорить с акцентом.

— Ага, — потерянно кивнула.

Мы сидели в кафе и потерянно, медленно тянули чай. Кофе на всякий случай Акира отдал официанту. Покосился на меня и вернул. Обещал заплатить.

Было тепло. Тело сонно зевало. Мысли плавились.

Тишину разорвал громкий голос диктора: продавец включил телевизор. Скучающе зевнул. Снова переключил канал.

— …Найден мертвым на станции Проспект Славы, где три дня назад произошел несчастный случай со студентом из Японии…

Мы подняли головы.

Рядом с ведущей новостей первого канала появилась фотография. Азиат. Лет тридцати. Кривые зубы, серьезное лицо. Серьга в ухе.

— Макото Мидзуки, возраст тридцать два. Милиция выясняет подробности. Было ли то самоубийство или несчастный случай?.. Известно, что погибший не был под влиянием алкоголя.

Когда рядом с ведущей появилась новая фотография, Акира выронил ложку в чашку. Она приземлилась с оглушительным грохотом.