Ветер моих фантазий. Книга 2

Что ему там сказал, точнее, проорал мужской голос, я плохо различила. Но, кажется, там были упреки или мат японский. Он долго слушал своего шумного собеседника, потом, когда тот затих, смиренно сказал лишь:

— Аригатоо. Мата нэ, — и отключил связь. Шумно выдохнул.

Набрал что-то на штуке вроде мобильника с большим экраном. Карту?.. И медленно куда-то поехал.

Мы уже покинули центральный район. И другой. Он все еще куда-то вел машину, покусывая губу.

— Ты меня похищаешь? — не выдержала я.

Парень обернулся ко мне, криво усмехнулся:

— А ты хочешь?..

— Нет! — возмущенно мотнула головой.

Он снова усмехнулся. Притормозил у Макдональдса. На парковке. Вышел, оставив меня одну в машине. Надо же, сам водит. И машина иномарка. Дорогая, наверное. Он… из богатой семьи?.. Да, впрочем, какое мне дело? Он просто мне помог. Просто сегодня помог. И вообще, он нравится моей подруге.

Он вернулся минут через пятнадцать, с пакетом и двумя стаканами кофе. Большими.

— Не знаю, какой любишь. Прости.

— Аригатоо, — тихо сказала я, приняв кофе.

Он недоуменно поднял бровь, услышав привычное слово. Или акцент какой-то дурацкий. Но промолчал. Положил пакет себе на колени, дверцу закрыл.

Уже стало темно. Дождь все еще лил и лил. Я страшно вымокла. Но свежий яркий запах кофе бодрил. Он привык пить терпкий. И даже вкус молока не мог перебить горечь. Но горячий напиток приятно согревал озябшее тело. И я запоздало заметила, что замерзла. Как сильно я замерзла.

Парень посмотрел на мои плечи и грудь, облепленные мокрой одеждой настолько, что даже просвечивал рельеф кружева на лифчике под кофтой и майкой. Я смутилась, пытаясь заслониться рукой со стаканчиком. И поморщилась, облив себя кофе.

Акира, осмотрев пространство вокруг, вышел, быстро достал из багажника плотную джинсовую куртку и, спрятав под рубашкой, захлопнул багажник, бросился в машину. Забрался внутрь, мне куртку протянул. Она со всеми металлическими черными кольцами и заклепками на ней никак не вязалась сейчас с той строгой белой рубашкой, которая сейчас была на нем. Застегнутая на все пуговицы, с темно-синим, почти черным галстуком. Тоже вымокшая. Так что просвечивала майка и мускулистая грудь. Плоский живот. Мышцы на плечах. Руки мускулистые. Он… выглядел крепким! По-своему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Дерши, — то ли смутившись под моим взором, то ли так и не полностью овладев языком, он сейчас произнес слово с акцентом.

Я торопливо накинула куртку, застегнула на одну пуговицу, пряча очертания облепленной тканью груди.

Акира какое-то время сидел на своем месте, устало голову откинув на сиденье, сомкнув веки. Я снова отметила, как они с Ки Ра похожи. Не считая носы. Потом, шумно выдохнув, за своим кофе потянулся. Быстро выпил, хотя оно еще было достаточно горячим. Вздохнул.

Все еще шел дождь. Казалось, он сегодня хотел затопить этот мир и утопить город. Медленно подъезжали и уезжали машины.

Отставив опустевший стакан, парень распотрошил бумажный пакет. Коктейль-мороженое мне. Три больших порции картошки. Какой-то пухлый кексик мне. Нет, и ему. Тоже сластена?..

— Аригатоо, — повторила я.

Мы медленно выпотрошили все три пакета картошки, горячей, соленой, острой. Я медленно допила свой ледяной коктейль. В машине стало заметно теплее. Когда он успел? Но он успел. Вот, покосился на меня, улыбнулся. Хотя сразу же помрачнел.

Какое-то время мы молчали, смотря, как приезжают и отъезжают машины, как льются по дороге за оградой потоки машин, несколько струй в одну сторону, несколько — напротив. Как стекают, сливаясь, струи дождя по стеклу. В этот миг мы будто бы были вдвоем. Да, может, так со стороны и казалось.

— Я отвлекаю тебя от работы? — спросила я, наконец-то вспомнив о вежливости.

— Конференция уже закончилась.

Кажется, он какое-то время здесь жил. Или в языковую школу ходил. Чисто говорит. Ну, почти.

— Ты опоздал?

— Закончилась. Уже, — четко и раздельно повторил он.

Мы какое-то время молчали.

Он было потянулся в какое-то отделение, за пачкой сигарет и зажигалкой, потом, покосившись на меня, сердито захлопнул дверцу отделения.

— Ты куришь?

— Иногда, — сердито признался он.

Мы снова молчали. Долго. Все еще стекал по машине дождь, отмывая ее. Жаль, что сердце нельзя отмыть дождем. Чтоб дочиста.

— Вы поссорились? — сердито нарушил молчание азиат.

— Мы поссорились, — робко сказала я.

Он шумно выдохнул. Ки Ра ему уже говорил? Или его уже достал? Или говорил, что его достала я?.. Ох, а если…

— Ничем помочь не могу, — ответил парень, не глядя на меня, смотря куда-то за стекло, в темноту, — Мы тоже поссорились.

— Я знаю.

— Знаешь? — он резко повернулся ко мне.

Помявшись, призналась, под его твердым взглядом, колючим каким-то:

— Ну… он как-то заходил ко мне. Расстроенный. Сказал, что больше ему не к кому пойти.

— Он не общается с семьей, — Акира нахмурился.

— Знаю.