Ветер моих фантазий

— Но на примере религий… — Акира задумчиво потеребил серьгу с подвеской в виде свернувшейся змеи, — По мнению буддизма, человек может жить несколько раз. Тело умирает, а душа остается. Душа проходит цепь перерождений. Этооо… Реинкарнация! Да. Это слово! Реинкарнация… Человек совершает ошибки. Иногда умирает, не исправив. В следующих жизнях может исправить. Жизнь циклична. Но, по мнению христианства, жизнь линейна. Человек родился, вырос, пожил, умер. После смерти в ад или в рай. До конца времени. Потом все возродятся в ином месте в старых телах. Воскресение?..

— Оно, — кивнул кореец.

— Да, воскресение, — серьезно кивнул японец, — Время европейцев линейно. Жизнь человека как одна линия. Потом ад или рай навечно. Надолго, то есть.

Я растерянно разглядывала их серьезные лица. Точнее, лица серьезные нашего Лия и Акиры. Те так увлеклись разговором, что ничего не замечали. Ки Ра вот глазел по сторонам и зевал. Хотя вроде слушал и понимал даже, так как что-то иногда говорил. Меня они пока не замечали.

Я, пользуясь тем, их разглядывала беззастенчиво.

Мой друг как обычно в клетчатой рубашке и черных джинсах с пообтрепавшимися краями штанин, в кроссовках. А вот азиаты как сговорились: джинсы серые, разве что у корейца посветлее, толстовка да серьги. У Акиры изображена огромная роза, которую обвивает змея с мечтательной мордой. У Ки Ра — борются огромный орел и китайский змееобразный дракон, тот, с рогами длинными изогнутыми, гривой львиной и длинными усами. Вот, лапами когтистыми в форме птичьих пытается отбиться от соперника. Нижней левой упрямо упирается в грудь и живот птицы, верхней правой пытается когтями разодрать крыло. Орел цепко держит его живот. Драка в воздухе. Одежка вполне в духе дерзкого спорщика. Ага, у Акиры в левом ухе серьга-гвоздик в форме змеи. У Ки Ра дракошка будто в ухе застрявший, опять-таки, китайский. Правда, в правом ухе серьга. В других ушах у них пусто. Только дырки. Ага, волосы до плеч, только у японца аккуратно в целом причесанные, а кореец будто давно расческу потерял. Вот как встал помятый с утра, так и пошел, зевая. Даже рюкзак держится на одной лямке только, через левое плечо перекинутый. Ну, кроссовки — это понятно. Черные под цвет толстовки у Акира. И ядрено алые, по контрасту с сочным цветом васильково-синей толстовки — у неуемного Ки Ра. Ну, ладно, кроссовки — это святое. Сложно представить современных парней без кроссовок.

Но… они, правда, сговорились? Стиль похожий. Тьфу, модный. И эти серьги… у одного в левом ухе, у другого — в правом. Да нет, парни будто две половины одного целого, левая половина и правая. Вот, если бы у Акиры нос был с горбинкой и хищно выступающим вниз кончиком, у них бы были очень похожие лица. И так-то очень похожие, если смотреть спереди и прямо.

Ки Ра опять оглянулся и меня приметил. Рукой взмахнул приветственно.

Акира и Виталий все никак не могли заткнуться, напрочь игнорируя весь окружающий мир:

— Европейцы считают, что идет эволюция животных. Эволюция материального. А Восток с его идеей реинкарнации верит, что идет эволюция человеческих душ.

— Может, они оба правы? — улыбнулся Акира собеседнику.

— Может, — грустно как-то улыбнулся Виталий, — Было бы здорово, если бы шла эволюция и внешнего, материального, и одновременно внутреннего, на уровне душ. Тогда бы со временем люди бы поумнели. И, наученные горьким опытом, больше бы не совершали глупых и опасных ошибок.

— Метеорит падать — люди дохнуть, — оптимистично вставил Ки Ра, обнимая их за плечи.

— Но души, если не умирают… — начал русский.

Но тут, впрочем, заметил в пяти шагах от них унылую меня и примолк наконец-то. Блин, вот все люди как люди — треплются о танчиках, путешествиях, прочих развлечениях, киношках и шмотках. Но мне попадаются какие-то странные. Или чудики в природе имеют свойство примагничиваться друг к другу?..

— Привет! — радостно сказал Ки Ра и неожиданно обнял меня, — Ты чего такой грустный, а, красивый девушка?

— Ну, это… — я смущенно потупилась секунды на две, — Ну, привет!

Когда взгляд подняла, то заметила взгляд убийственный. Подруженции, стоявшей напротив нас. Когда и кореец приметил ее, то ощутимо напрягся. Меня, впрочем, от шока, не сразу выпустил. Или из вредности?

— Ле Рун Чик! — радостно сказала я, их отвлекая от очередной ссоры, к которым эти двое были всегда готовы, — Опаздунчик!

— А что… так долго? — оробела девушка и торопливо кинулась за мобильником, — Тьфу! Всего-то на двадцать минут!

Виталий привычно закатил глаза к небу.

Акира чуть склонил голову, приветствуя Леру, а потом — чуть позже замеченную — и меня. Подруженция, естественно, засияла, аки масленый блин. Ну, еще бы! Король ее мечтаний! Сегодня на свидании рядом с ней! И плевать, что тут есть еще трое.