Ветер над берегом: Вторая книга стихов

Поэт сказал, что море – это речь,

Когда вода не скована во льды.

Естественно, что морю должно течь,

А берег – есть твердыня немоты.

Не доверяйтесь волнам! Древний бред…

И что без них услышал бы ты здесь?

Но где не отпечатается след,

Наверно, что-то гибельное есть.

Осадок жизни камнем на верстак

Со дна поднимет мастер и резец

Воткнёт, как в масло, острый, как тесак,

И в камень возвратится под конец.

Горнило парадоксов! Рокот, речь…

Растягивает эхо ветра плеть.

Естественно, что морю должно течь,

Звезде всходить и берегу неметь.

4.1996

Браконьер

…по слову Твоему закину сеть.

евангелист Лука

Мне всё равно – что река, что берег,

Когда в карманах отсутствие денег,

Но если ловится белая рыба,

Я буду сыт и беспечен, либо

Не стану желать того, чему рано

Сбыться, как строчке, пророком данной.

Я проживу как рыбак и даже

Как браконьер не в своём пейзаже,

Ибо Господь мне позволил много —

Я на земле и земля у Бога.

6.1997

Хождение по водам

Неправда, что проходит мимо жизни

Поэт, что говорит о чём-то высшем.

Он просто выше смерти или свыше

Дано ему смотреть. Допустим, казни

Чреваты внеземным колесованием —

Все казни, что творятся ежечасно.

И быть поэтом, право, здесь ужасно

И страшно петь с тлетворным придыханьем.

Не лучше ли – ХОЖДЕНИЕ ПО ВОДАМ!

Безлунной ночью, в такт четвёртой страже,

Простое, но не мыслимое даже

Лишь только в чудо верящим народам.

И сколько б не сходили, с роком споря,

Из лодки прямо в волны – нет в том прока.

Но всё-таки смотрите на пророка:

С рукой, простёртой над пучиной моря,

Идёт, предполагая лишь терновый

Венец за эти фокусы в награду.

И всё же он не тонет! И не надо

Роптать во время бури бестолково.

Он – есть последний, Он же – есть и первый.

Он – альфа и омега – свят и светел!

Врывающийся в двери словно ветер:

«Зачем ты усомнился, маловерный!»

3.1997

Идиллия

Речная гладь. Идиллия. Рыбак,

Принявший спозаранок кружку чая,

Из белых вод таскает, натощак,

Ельцов да пескарей, не замечая

Сближенья берегов, меж коих сам

Уже распят и гладью успокоен,

Приравнен, то есть, к этим берегам

И с ними слит, но слиться не способен.

Всё сближено. Идиллия. Река

Сама себя в себе воспроизводит,

Выбрасывая рыб, а рыбака

Захватывая зеркалом… Выходит,

Что ловится не рыба, а рыбак,

Без коего уже не представима

Речная гладь, где даже натощак

Не выудить ни щуку, ни налима.

7.1997

Пустота