Ветер над яром (сборник)

Что-то у нас сегодня народу многовато толчется. А впрочем, не рассчитывали ведь так допоздна засидеться. А куда теперь? Холодно, противно, метет… Метро давно закрыто, такси в нашем глухом углу чуть ли не на окраине города не сразу поймаешь. По телефону заказать? Ну, пришлют через час. Минут сорок я буду добираться на свой Левый берег, заплачу рублей семь за сомнительное удовольствие побриться дома и выпить чашку кофе, после чего мне тут же придется бежать к первой электричке. Пересидим как-нибудь. А отоспимся уж в новогоднюю ночь.

В тон-ателье опять какая-то склока, но тут сияющий Вадик отлепляется от телефона и начинает рассказывать небылицы имени Ханса Кристиана Андерсена. Он-де под “угрозой” жениться уломал-таки одну из любимых девушек. И она, якобы, летит сюда сквозь ночь и непогоду на верном мотоцикле с кастрюлей борща и котлетами. Мы даже не успели толком высказать садюге Вадику все, что думаем о такого рода шутках, как раздался звонок с проходной. Невероятно, но девушка приехала. Встречать ее ринулись человек семь.

Костюмерша срочно закончила шов на платье Ниночки — звезды нашей будущей передачи — и мобилизовала декораторов, разбиравших блоки средневекового замка. Дверь от этого замка очень удачно легла на два малогабаритных письменных стола. Теперь вполне могут усесться все присутствующие.

Девушку Вадика встретили триумфально. Галантно разобрали многочисленные пакеты и свертки, ручку поцеловали, куртку помогли снять. Девушка ошеломлена и высказывается в том смысле, что мужики — жуткий народ. За кусок хлеба — и такие комплименты, такие клятвы в любви и дружбе на всю оставшуюся жизнь! Девушка скромничала. Там оказался не только хлеб. Там много чего оказалось… Эти вот такие малюсенькие огурчики в пупырышках, они еще так хрустели, так пахли смородиновым листом… м-да.

Громницею в руке покойника…

Расселись. Вадик весьма неоригинально предложил принять встречный план и выдвинул лозунг: “Встретим Новый год досрочно!” Идея попала на благодатную почву. В самом деле, завтра все разбредутся по своим компаниям. А ведь мы — коллеги, нас объединяет, черт побери, нечто большее, чем штатное расписание. Вкалывали весь этот непростой год, в режиме аврала сделали развлекательную передачу И сейчас будем праздновать свой Новый год. Тем более, что я, например, первого января вообще дежурю.

Ребята сочли возможным широкий жест: пригласили к столу народ из ночной редакции информации. Редакция не посрамила корпоративной чести и выставила мензурку спирта, приличный шмат сала и банку шпротов.

Ударило в стаканы шампанское. После грамульки оттаял автор сценария. Глотнул еще и робко сказал, что передача вроде ничего получилась. Еще глотнул. Задумался. А потом согласился работать с нами до пенсии.

Потихоньку запустили музычку Атмосфера теплела. Я, наконец, наелся.

Громницею в руке покойника горит…

Кордебалетная девочка подробно объясняла двум серьезным операторам, как делается большой батман. Ребята плохо понимали в теории и просили изобразить для наглядности. Один из декораторов успешно вешал лапшу на уши девушке Вадика. Ему пытался противопоставить скромное личное обаяние тихоня Сашок. Девушка разглядывала еще не успевший потускнеть блеск новенького телецентра, Сашок же демонстрировал широченные ладони и утверждал, что всю эту махину он построил самолично, во время субботников.

Лучше бы он не вспоминал эти субботники. У меня до сих пор дрожь по коже, когда представлю себе виденное: на два штыка уходит в землю лопата — и слой человеческих костей… На такой земле стоит теперь наш телецентр.

Громницею в руке покойника горит над миром…

Вадик активно охмурял редакцию информации и просился к ним. Потом у кого-то в уставшей голове завелась безумная мысль устроить маскарад и заснять все это симпатичное безобразие на пленку для истории.

— На фотопленку, — сурово уточнил режиссер.

Костюмерша махнула рукой и вынула ключи. Девчонки с визгом нырнули в пыльную тьму реквизиторской.

И началось… Редакция информации жалась в уголке, но их настигли и там. Очаровательная получилась редакция в соломенных канотье и масках трех поросят. Вадик интересничал, играл темными глазами, примеряя цилиндр и крылатку, подбитую белым атласом. Режиссер в шляпе с плюмажем и кружевном воротнике оказался типичным Портосом. И я не без детского удовольствия застегивал крючки гусарского доломана. Рука сама потянулась закрутить усы. Впрочем, их еще требуется приклеить.

А девчонки-то, девчонки! Розовая пастушка, огненноокая испанская донна, монахиня в разрезанном до бедра одеянии, непременная Снегурочка…

Звучали взрывы хохота, хлопнула пробка, растаял звук осторожного поцелуя…

Было неожиданно весело. Мы потребовали от скромняги Саши новую песню, кордебалетная девочка выдала лихой сольный номер, Вадик показал пародии, наш многострадальный автор сценария все порывался читать стихи, но его весьма умело отвлекла костюмерша.