Ветер над яром (сборник)

Первые советские фантастические фильмы явились отражением эпохи революционного перелома в жизни страны, духа нового времени. Но они не могли рассматриваться как поле драматургических проблем кинематографа в выходе на что-то более длительное по времени жизни страны уже в силу того, что явились скорее осмыслением проистекшего не столь отдаленно перелома, а для отражения текущего времени и проблем перспективного развития нужна была известная дистанция.

Фантастика в литературе была в ту пору неподготовленной к органическому осмыслению новой сиюминутной жизни. Не хватало опыта. Тем более, не было такого опыта у кинематографа. В реальной жизни возникает естественная необходимость рассказывать о новом, теперь уже отчасти осуществленном, достигнутом за первое послереволюционное десятилетие, создаваемом и планируемом. Это обстоятельство при всем положительном, к сожалению, несколько притормозило развитие советской фантастики в литературе и в кинематографе (что во многом объясняется существовавшими в ту пору вульгарно-социологическими теориями в области культуры), приспособив мечту к практике: так появляется и на долгий период закрепляется фантастика “ближнего прицела”, занимавшаяся главным образом популяризацией достижений науки и техники, раскрытием производственной темы и т. д. Нельзя отрицать, правда, и положительных сторон фантастики данного периода — одной из них можно назвать укрепление связи фантастики с практической реализацией тех или иных проектов и гипотез (если истолковывать подобный принцип как своего рода крайность, сковывающую “полет фантазии”, то аналогичной же крайностью могла бы стать и оторванность фантастики от реальной действительности, с чем мы сталкиваемся в фантастике конца XX века).

Однако середина 30-х годов интересна для советской кинофантастики появлением двух во многом оригинальных фильмов, в чем-то отвечавших духу времени, в чем-то отразивших настроения первого послереволюционного десятилетия, а в чем-то обращенных и к будущему.

Приход в кинематограф звука, поиски в области мультипликации, эксперименты в сфере изобразительных средств — эти явления словно бы объединились в фильме А.Птушко (будущего отечественного “киносказочника”) “Новый Гулливер” (“Мосфильм”, 1935), иллюстрирующем освоение “старых” тем новыми техническими средствами кинематографа. Взятая за основу сценария история Гулливера (героя известного романа Д.Свифта), попавшего в страну лилипутов, получила в фильме неожиданное революционное преломление. Это был “Гулливер” на новый, советский лад. Отражая бытовавшие в ту пору мысли о скорой всемирной революции, убежденность в неизбежности социального переустройства общества, основанного на несправедливости, насилии и неравенстве, переосмысленная сюжетная основа соединилась с реалиями социалистической революции. Но вне своеобразного обрамления, выводящего содержание фильма на реалии конкретно-исторического периода, эта лента может рассматриваться в качестве самостоятельного художественного замысла, трансформирующего в кино мотивы сказки новыми техническими средствами. Во всяком случае, ошибочно оценивать эту ленту как мало примечательное явление кинофантастики.

Новаторство этого фильма проявилось прежде всего в удачном и творческом соединении кукольной мультипликации и игрового кинематографа. Это потребовало значительных усилий и изобретательности от художников, кукловодов и многих других специалистов. Ведь куклы, например, воссоздавали мир “Лилипутии” таким, каким он запечатлен в романе Свифта и на иллюстрациях художников прошлых веков. В итоге достоверность в игре кукол-лилипутов (достигнутая мастерством художников, кукловодов, звукооператоров), выступавших в фильме наравне с актерами, приобретала новое действенно-эстетическое качество. На примере “Нового Гулливера” легко проследить, какие неограниченные возможности давал кинофантастике звук (куклы-лилипуты говорили и пели с учетом индивидуальных особенностей голоса и характера, различные эпизоды фильма сопровождались выразительными и запоминающимися звуковыми эффектами, звук был здесь органичной доминантой поэтики фильма), новые приемы комбинированных съемок, позволившие широко использовать ряд оригинальных “фантастических” превращений. Вероятно, эти и многие другие качества ленты сохраняют привлекательность и ценность фильма и для современного зрителя, в особенности юного.