Ветер над яром (сборник)

Во-первых, по части технико-постановочной сам процесс создания фильма был связан с решением многих творческих задач, вытекающих из специфики новой темы. Кстати сказать, это был и первый цветной фильм в советской кинофантастике. Что же касается художественной стороны ленты, то нельзя не отметить, что детективно-приключенческая линия сюжета не помешала создателям ее сконцентрировать внимание и на самой идее фантастической техники — мы видим фантастический атомный подводный корабль, знакомимся с устройством его и работой, попадаем на секретную станцию с атомными торпедами, укрытую на безымянном острове в океане… И вообще, фильм затрагивал некоторые другие темы, например, тему исследования мирового океана, тему перспектив техники и научного познания… Сценарный материал давал возможность талантливым актерам (в частности, С.Столярову, А.Максимовой, П.Луспекаеву, М.Глузскому и др.) сыграть запоминающиеся, хотя и односторонне-типажные роли — во многом именно им фильм обязан столь долгой памяти, остающейся и по сей день в сердцах старшего поколения. Словом, фильм “работал” на дальнейшее развитие кинофантастики. И он же, как лакмусовая бумажка, показал огромную потребность в кинофантастике у массового зрителя (нынешнему поколению молодых зрителей трудно представить себе километровые очереди, выстраивавшиеся в те годы у касс кинотеатров, где тогда демонстрировался этот фильм).

Но уже в конце 50-х годов произошли столь существенные изменения в жизни страны, что они невольно отразились на всем последующем развитии искусства, сказались на бурном взлете фантастической литературы и фантастического кино. Это прежде всего расширение творческих возможностей деятелей культуры, последовавшее после XX съезда партии, на котором были отвергнуты вульгарные теории предела в развитии науки, искусства, литературы, мешавшие смелому полету мысли, фантазии, поиску новых форм художественного выражения актуальных идей и проблем. Кроме того, такие достижения науки, как открытие и практическое применение атомной энергии и развитие кибернетики, определили рост общественного и художественного интереса к проблемам научно-технической революции.

Особенно активное влияние оказали на этот процесс первые успехи в изучении и освоении космического пространства. Выход на орбиту спутников, а затем и человека словно бы распахнул широкое окно в будущее, увлекая современника романтикой космических далей и дыханием ставшего вдруг таким зримым облика коммунистического завтра! Последнее вообще послужило необычайно активным стимулом для резкого скачка в развитии фантастики.

Притягательность космической тематики, подкрепленная реальными успехами советской науки и техники, проявилась в обращении кинематографистов именно к космосу. Один за другим выходят на экран советские научно-фантастические фильмы “Небо зовет” (киностудия им. А.П.Довженко, 1959), “Я был спутником Солнца” (“Центрнаучфильм”, 1959), “Планета бурь” (“Леннаучфильм, 1961), “Мечте навстречу” (Одесская киностудия, 1963), рассказывавшие о космических путешествиях, о перспективах освоения космоса, о контактах с гипотетическим инопланетным разумом и т. п. Каждый из названных фильмов по-своему отразил дух начала космической эры, вполне реальную фантастику космоса, увиденного зрителем чуть позже на экранах телевизоров непосредственно с “места событий” (речь идет о телевизионных репортажах советских космонавтов и материалах документального кино). В одних случаях, отталкиваясь от литературной фантастики, кинематографисты пытались воссоздать картины исследуемого космоса, концентрируя внимание, однако, на вещах и объектах второстепенных, в чем-то даже обедняя литературную первооснову. В других, создавая оригинальные сценарии, искали проблематику, достойную нового времени. Однако перечисленные фильмы имели больше просчетов, нежели творческих находок. И одним из существенных недостатков этих лент можно считать их иллюстративность. По сути дела иллюстрировалась тема космоса, иллюстрировалась упрощенно и порою настолько абстрактно, что никакой проблематики за всем этим не было. Лишь в отдельных случаях (как, например, в некоторых сюжетных линиях фильмов “Я был спутником Солнца” и “Планета бурь”) были затронуты хоть в какой-то мере значимые в социальном или психологическом отношениях идеи, но и они стали скорее следствием повторения поисков литературной фантастики, и уже в силу этого были вторичны.

Как и литературе, кинофантастике нужна была дистанция для поиска принципиально новых проблем и конфликтов в освоении непривычной темы. Практический опыт освоения космоса, к сожалению, не давал, да и не мог дать достаточно благодатной почвы для видения новых конфликтов. Моделирование же фантастической драматургии нуждалось в иных измерениях и иных критериях оценки “второй реальности”.

Да и не было у нас кинорежиссеров, за плечами у которых имелся бы многолетний опыт работы в кинофантастике, чтобы оперировать в жанре категориями специфичными, кинематографическими.