Ветер над пропастью

В кружке, который посещала Ника, было около двадцати человек, большинство молодые люди, но были и девушки. Занятия вели два взрослых, умудренных опытом мужика. Обсуждалось будущее устройство мира, после мировой революции, когда народ прогонит всех буржуев и эксплуататоров. Сама она с ужасом понимала, что по сути является помещицей, то есть как раз этим самым эксплуататором. И если принять учение социалистов за истину, то надо непременно передать все земли крестьянам, а также другие богатства, нажитые неправедным путем. Однако, несмотря на всеобщую убежденность приходящей аудитории, споры в которой касались только деталей мироустройства, ее терзали сомнения. Прояснить сомнения не удавалось из-за постоянных споров и длинных рассуждений, которые были совсем уж невероятны. В будущем не должно быть ни армии, ни полиции. Армия не нужна, поскольку рабочие и крестьяне всех стран будут едины и воевать друг с другом не станут, а полиция не нужна, поскольку все материальные блага будут распределяться по справедливости, то есть поровну и воровать нет никакого смысла. Именно последнее и вызывало наибольшее сомнение у Ники, которая не столь давно вернулась из пиратского логова.

Отдавать свои богатства, пусть даже нажитые неправедным путем, ей тоже почему-то не хотелось. А главное она не представляла, как и кем она может трудиться на благо общества. И все же, она продолжала посещать занятия кружка, стараясь найти рациональное зерно в новом переустройстве мира. А то, что это зерно есть, она не сомневалась. Слишком разительно отличалась жизнь господ и рабочего сословия. Можно ли их уравнять в материальных благах, сказать трудно, а вот уравнять в правах социальных можно и нужно. Кстати, это уже сделано. Матросы перестали отдавать честь офицерам, все реже на улицах можно было слышать: «ваше благородие», «ваше сиятельство» и т. д.

Естественно, мужским вниманием Ника была не обделена. Ее начал обхаживать молодой парень, Василий Дятлов, или просто Василий, как он просил себя называть, роста он был среднего, телосложения крепкого. А поскольку он уже год состоял в партийной ячейке социал-демократов уже год, и считал себя опытным пропагандистом революционных идей, то взял шефство над молодым неопытным товарищем Никандрой.

— Имя у тебя странное, — сказал он при знакомстве.

— Таким родители наградили, — ответила она, — можешь звать Никой.

Василий старался просветить ее в области всеобщей свободы равенства и братства всех людей на земле. Спустя непродолжительное время он плавно перевел рассуждения о свободе и равенстве к взаимоотношениям мужчины и женщины, где объяснял, что революция освободила женщин от векового рабства и сделала их свободными во всех смыслах. Рассуждения он вел, провожая Нику до дома, и в одном из темных закоулков прижал ее к стене и запустил руку под юбку. Ника пресекла эту вольность решительно, но без фанатизма. Пока Василий в полусогнутом состоянии приходил в себя, она пыталась объяснить ему, в чем он не прав.

— Вася, у меня под юбкой нет революции, а то, что там есть, называется по-другому.

Отдышавшись и оставив физические поползновения, Вася перешел к словесным убеждениям.

— Да пойми ты, чудо неразумное, революция освободила женщин от буржуазной морали. Нет ничего зазорного в свободных взаимоотношениях мужчины и женщины. Все должно быть просто и естественно.

— Ты, Василий, по молодости лет, наверное, не знаешь, что в результате может появиться младенец, которого придется растить и воспитывать…

— В современном мире на этот счет имеются средства. И нет смысла ограничивать свои желания.

— В этой подворотне никаких средств нет, да и желания у меня тоже нет. Кстати, Вася, у нас в ячейке есть девушка, на сносях. Катерина ее зовут. Не ты ли объяснял ей о буржуазной морали, свободе и равенстве?

— Нет, это Колька… Да она сама дура… Он же предлагал ее к акушеру отвести, даже деньги нашел…

— Хорошо бы этого Кольку к ветеринару отвести. Я бы тоже денег не пожалела…

— Злая ты, — вздохнул Василий. — Злая, но красивая, — снова вздохнул он. — Я бы женился на тебе, да время сейчас не подходящее.

— Нет, Василий, не злая. Я обыкновенная. А ты еще встретишь девушку, которую будешь любить не как животное в подворотне впопыхах, а как человек.

Дальше, до дома Ники, они шли молча, Вася плелся хмурый и поникший. На следующих встречах ячейки поведение Василия значительно изменилось, он перестал вещать о свободном взаимоотношении полов, а в его взглядах ни Нику появилась какая-то собачья преданность. Он по-прежнему провожал Нику домой, пресекая любые попытки своих товарищей отнять у него эту почетную миссию, но более не старался сблизиться.

В декабре семнадцатого года информация из местных газет ясно дала понять Нике, что больше у нее нет никаких земельных угодий, и от банковских счетов она тоже избавлена. Оставался, правда, тайник в усадьбе, о котором кроме нее никто не знал. Только сейчас его лучше не трогать. Страну захлестнула инфляция.