Ветер надежды

Его голос понизился до шепота, а в глазах зажегся откровенно чувственный огонь. Он посмотрел на ее губы так, словно вспоминал те поцелуи и заново переживал их. Его пальцы соскользнули с ее запястья и накрыли ее ладонь. Но на этот раз он не почувствовал ответного тепла. А ему вдруг ужасно захотелось именно тепла, словно иначе и жить не стоило.

– Не смотри на меня так, маленькая рыжая пичужка. Мне невыносима даже мысль о том, что ты смотришь на меня с ненавистью.

Мягкий умоляющий тон его голоса чуть-чуть растопил ледяной холод в ее груди. Она смотрела, как движутся его губы, ощущала умоляющий взгляд янтарных глаз, чувствовала нервное подрагивание его пальцев.

– Я не питаю к вам ненависти, Кейн. Наверное, я никогда не смогу ненавидеть вас. Я слишком благодарна вам…

Он стиснул ее пальцы и дернул к себе с такой силой, что она чуть не упала на кровать.

– К дьяволу твою благодарность! Хватит с меня твоего упрямства, Ванесса, я его просто больше не вынесу! Не смей больше даже заикаться о благодарности! Слышишь?

– Не понимаю, почему вы сердитесь? Отпустите меня!

– Только если ты пообещаешь остаться. Мне необходимо серьезно поговорить с тобой. Это касается… твоей тети.

Голубые глаза Ванессы спустились к рваной ране в боку, медленно-медленно поднялись вверх по обнаженному торсу, вздымавшемуся с каждым сердитым вдохом, и наконец сомкнулись с горящим янтарем его взгляда. В нем чувствовалось огромное напряжение, но и что-то еще, чего она раньше не замечала. Может быть, невыразимая тоска по чему-то недостижимому, чего никогда не удастся иметь? Но чего мог желать этот опытный и много чего повидавший человек? Что оказалось недоступным ему? Она осторожно потянула свою руку, и он разжал пальцы.

– Хорошо. Только сначала я закончу перевязку. Пока она сосредоточенно накладывала повязку, Кейн наблюдал за ее лицом. Она была так красива, что он даже не заметил тупой боли в плече, не заметил, как она отодрала пластырь и наложила свежую, смазанную бальзамом повязку. Он завороженно следил за каждым ее движением, как умирающий от голода следит за кусочками пищи, которые отправляет в рот кто-то другой. Его взгляд с любовью обвел четкий контур решительного подбородка, коснулся рта, который запомнился ему таким, что кружилась голова – словно созданным для его поцелуев. У нее самые выразительные на свете глаза, подумал он. Временами они изрыгали огонь, словно хотели спалить дотла, а потом светились высокомерием, становились равнодушными и холодными. Стоило ей порадоваться чему-либо, и они начинали лучиться счастьем, совершенно преображая ее. Когда же они наполнялись слезами, то казались бездонными озерами с прозрачной родниковой водой. Она склонила голову над раной, и он вдохнул ее необычайно свежий аромат. В свете керосиновой лампы волосы окружали ее, словно пламенный нимб. Ему отчаянно захотелось коснуться шелковистых прядей, но он продолжал ласкать ее лишь глазами. От усердия она высунула кончик языка. Желание, чистое и незамутненное, хлынуло по телу Кейна, так что он испугался, что предательская плоть под тонкой простынкой немедленно выдаст его состояние. Он взмолился про себя, чтобы она поскорее закончила возиться с раной и он мог повернуться на бок и как-то скрыть непрошеные чувства от ее глаз.

Ванесса приклеила повязку пластырем, собрала бинты, ножницы и моток пластыря и уложила все это в аптечный ящик. Хлопнула крышкой и отодвинула стул от кровати. Она хотела оказаться подальше от него, но он воспротивился.

– Не отодвигайся. Меня могут услышать в холле. Лучше сядь здесь, рядышком со мной.

Он подвинулся и повернулся на бок, чтобы видеть ее лицо.

Несколько секунд она нерешительно стояла у кровати. Лишь когда он поднял руку с длинными худыми пальцами и потянулся к ней, она присела на краешек кровати.

– Так что там насчет тети Элли?

– Во-первых, я хочу извиниться за то, что так рявкнул на тебя прошлой ночью. Все потому, что мне было адски больно, и мне не хотелось, чтобы ты видела меня таким слабым.

– Глупости! Я помогала отцу ухаживать за больными. Хотя их было и не так много, – сухо добавила она. – Мы вынимали осколки из чужих задов, лечили пробитые головы, врачевали ожоги и прочие стреляные раны. Горцы не могут жить без вражды и постоянно палят друг в друга. Что ж такого, если бы я увидела, как вас вытошнило?

– Но я-то считаю иначе! Для меня это значило бы очень много!

Ванесса внимательно посмотрела на Кейна. Сейчас спокойствие вернулось к ней, и сердце наконец забилось в нормальном ритме, так что можно было не бояться дышать. Временами, точь-в-точь как сейчас, ей было так уютно с ним, словно он стал ее частью. Нечто неразрывное связало их с самой первой встречи. Она всегда знала это, даже тогда, когда заставляла себя об этом забыть или спрятать этот факт как можно глубже в тайниках памяти.